– Милорд, тогда я сказал вам, что наступит тот день, когда Лидия примет своё естественное решение. И, кажется, этот день был вчера.

– Не понимаю.

Он предложил профессору присесть, но Карлтон не стал этого делать, так что Эдгар подошёл к нему.

– Для Лидии, как и для её матери, было трудно приспосабливаться к человеческому миру, и именно поэтому ни одна из них не была привязана к своей жизни. Мир фейри и мир людей… Те, кто может свободно путешествовать между ними, способны на это, потому что у них нет якоря, который держал бы их здесь. Но если у них нет привязанностей или желаний в человеческой реальности, им трудно жить здесь. Вы, должно быть, уже знаете, что на этой стороне всегда есть победители и проигравшие. Я отчасти понимаю, чем манит неизменная и беззаботная жизнь на той стороне для такой девушки как Лидия, не умеющей быть жёсткой и подозревать других…

– Хотите сказать, она выбрала жизнь в мире фейри? Потому что устала от жизни на этой стороне и недовольна ею?

Эдгар был на грани смерти. Он спрашивал себя, была ли ей больно оттого, что она узнала о заговоре Поля, с которым, вроде как, подружилась? Возможно, она питала какую-то надежду в отношении человеческого мира, заполненного схватками и драками?

– Но, профессор Карлтон, разве вы не смогли удержать свою жену на этой стороне? Тогда вы ведь можете привязать Лидию к человеческому миру?

– Если кто-то и может это сделать, то уж точно не я. И даже не вы, милорд. Ведь не люди, а фейри повлияли на решение Лидии.

Фейри, желавший заполучить Лидию… Работа того чёрного коня?

– Вернуть её… Мы не можем даже увидеться с ней и поговорить?

– Мы ничего не можем сделать. Только принять её решение, – быстро проговорил Карлтон и поспешил уйти. Он сам, должно быть, не мог принять уход Лидии, и, в расстроенных чувствах, боялся, что может выплеснуть свои чувства перед другими людьми, и поэтому решил уйти до того, как это произошло.

Эдгар упал в кресло и вцепился руками в свою золотистую шевелюру.

Так даже любовь к семье не смогла привязать Лидию к человеческому миру. Как и в случае с её матерью, если бы она не нашла в человеческом мире того, с кем бы её связывало нечто большее, чем кровные узы, ничто не смогло бы удержать её.

Слова «не вы», произнесённые Карлтоном, пронзили сердца Эдгара. Но он не мог отпустить её. Если Лидия совсем разочаровалась в человеческом мире, зачем ей было спасать Эдгара? И к тому же она даже потрудилась помириться с ним. Она говорила, что хотела сказать, что больше не сердиться на него.

Молча думая, он резко перевёл взгляд на что-то. Потому что ему показалось, что длинный серый хвост Нико мелькнул на подоконнике.

– Нико!

Он бросился открывать окно. Кот, который, по-видимому, перепрыгнул с перил балкона, повернулся к нему.

– Скажи мне, Нико, ты же знаешь, почему на самом деле ушла Лидия, не так ли?

– Мне больше незачем быть здесь, но я хотел в последний раз выпить чая мистера Томпкинса.

– Его нальют немедленно. Иди сюда. Угощу тебя шоколадом.

– Круглым шоколадом?

– Да, тем, с ликёром.

Угрюмо отчеканивая каждый шаг, он вошёл в комнату.

На двух ногах Нико подошёл к стулу, стоящему возле стола, и уселся на него.

Сейчас Эдгару не казалось таким невероятным, что Нико был созданием с другой стороны.

С помощью горячего молочного чая и шоколада Эдгару удалось выпытать подробности случившегося у Нико. Она удивила его. Сердце Эдгара наполнилось невыносимой мучительной болью.

– Так Лидия согласилась на брак с Келпи, чтобы спасти меня?

– Я думаю, она не совсем спасала тебя, просто ответственность фейри-доктора и врождённая доброта заставили её так поступить.

– Поверить не могу, что она отправилась к этому грубияну-фейри, думая обо мне.

– Разве я не сказал, что это не так?

– Но нормальный человек не зашёл бы так далеко ради того, кто ему безразличен.

– Лидия не нормальная. И я предполагаю, что, на удивление, она питает симпатию к этому келпи. Могла же она уйти по своей воле?

«Ты, должно быть, шутишь», – подумал Эдгар.

Как и сказал Нико, Лидия было намного добрее, чем обычные люди. Она могла пойти на сделку с келпи ради спасения Эдгара просто потому, что таков был её характер.

Если она думала, что жизнь с Келпи будет более мирной, чем с Эдгаром, то для неё этот поступок мог быть просто помощью попавшему в беду человеку.

«Но, ты, должно быть, шутишь».

В конце концов, Эдгара чуть не убил Поль. Даже если Келпи подтолкнул Поля к тому, чтобы тот убил другого человека, Лидии не за что было чувствовать ответственность. И он бы удивился, если бы смог вынести то, что конь отобрал у него Лидию.