— Ах, так! Уходите, уходите! Я вас презираю. Обоих. Как вы не понимаете?.. — крикнула она Федору Петровичу.

— Это не твой отец, — в отчаянии закричала Ольга Дмитриевна. — Не твой, понимаешь, не твой. Это чужой портрет. Совсем чужой…

6

Под утро часа в четыре пошел дождь. Сначала он довольно монотонно барабанил по оцинкованным подоконникам с наружной стороны, потом пролился шумными потоками воды, совершенно заглушив шум деревьев.

Дяде Феде и Ольге Дмитриевне плохо спалось в эту ночь. В половине восьмого дядя Федя был уже на ногах.

— Ты куда? — робко спросила Ольга.

— За туфлями, — коротко ответил он.

В синей облупившейся будочке, втиснувшейся между двумя большими домами, недалеко от бульвара Танкистов, уже колотил по подошве сапога веселый горбатый парень. В губах он держал целую дюжину гвоздей. Горб у него так сильно поднимал на спине пиджак, что казалось, воротник его душит.

Дядя Федя поздоровался, протянул квитанцию. Горбун кивнул и продолжал забивать гвозди, по одному вынимая их изо рта. Вынув последний, он дружески улыбнулся и сказал весело:

— Не готово.

— Как это не готово? — забурчал дядя Федя. — Ты ж написал в квитанции, когда прийти.

Парень озорно, показав искрошенные зубы, засмеялся:

— Сейчас будут готовы.

Он порылся, достал туфли, надел одну на лапку.

— Для дочери стараетесь?

— Да, — хмуро ответил дядя Федя.

— Небось, — ударил по гвоздю, — в институте учится.

— Учится.

— А я вот не учусь.

Он ударил по второму гвоздю, и было непонятно, радуется он тому, что не учится, или огорчается. Дядя Федя прислонился к двери, чтобы не загораживать свет, посмотрел на улицу. На проезжей части растеклась большая лужа. Пробежал по ней рябью ветерок и погнал несколько легких листьев от одного края к другому.

— Все! — стукнув туфли подметками друг о друга, сказал горбун. — Готово.

— Ты что? — удивился дядя Федя. — Два гвоздя забил — и готово?

Парень засмеялся.

— Еще вчера было готово. Это я два гвоздя оставляю для разговору.

Дядя Федя взял туфли, но прятать их в сумку не торопился.

— Ты что?.. Все гвозди забиваешь, а два оставляешь не забитыми, что ли?

Парень еще громче засмеялся, просто залился дребезжащим колокольчиком.

— Нет.

— А как же?

— Я все забиваю, а два добавляю для разговору. Гвоздей не жалко, — доверчиво объяснил он, — а поговорить интересно. Вы вчера футбольный матч не смотрели по телевизору? Вот наши давали!!

Дядя Федя отрицательно покачал головой.

— Не видел.

— Жаль. Скажите дочери, пусть больше так не снашивает, а то чинить не буду. Раньше надо приносить.

Он говорил строго, а сам смотрел на дядю Федю добрыми глазами. По ним было видно, что он станет чинить, даже если от туфель останется одна пряжка.

— — Хорошо… скажу. До свиданья.

— До свиданья… Приходите еще. Споткнуться вам и оторвать подметку!

Дядя Федя ушел, а смех горбатого сапожника еще долго доносился из будочки.

На обратном пути дядя Федя неожиданно увидел Володьку-Канта. Тот сидел на корточках на бульваре около садовой скамейки и, как сначала показалось дяде Феде, мыл руки под краником. Дядя Федя уже хотел его окликнуть, но внезапно разглядел, что Володька моет не руки, а лист. Большой кленовый лист. Сидит сосредоточенный и моет — стряхивает, моет — стряхивает.

Дядя Федя стал за афишную тумбу. Володька наконец выпрямился, отряхнул последний раз лист от воды и пошел, размахивая листом, подставляя его ветерку, чтоб обсох.

Дядя Федя перешел на другую сторону, чтобы ненароком не догнать Володьку, и заторопился домой. Несколько раз ему попадались втоптанные в грязь великолепные кленовые листья, он невольно обращал на них внимание. «Наверное, вот такой же лист и мыл Володька-Кант под краном», — подумал он.

Когда дядя Федя подошел к дому, из подъезда неожиданно вышел Володька.

— Здорово, дядь Федь, — весело приветствовал он.

— Здорово. Подожди.

— Чего? — нетерпеливо остановился Володька.

— Пойдем.

— Да я тороплюсь на работу.

— Успеешь.

Дядя Федя, не оглядываясь, стал подниматься по лестнице, уверенный, что Володька за ним последует.

— Ну и чудик ты, дядь Федь, — сказал Володька, поднимаясь следом, — говорил бы здесь, что…

— Ну, подожди здесь, — согласился дядя Федя, — я сейчас.

Володька потоптался, покосился на почтовые ящики, опасливо посмотрел по сторонам и не удержался, заглянул в Иринин ящик. Просто так заглянул, как на хорошо выполненную работу.