– Дома меня не ждут.
– говорит она, когда я заявляюсь в их с Мел комнату, чтобы поговорить.
– Здесь мой дом.

– Это тюрьма.

– Ты не права.
– качает головой рыжеволосая.
– Тут наши друзья. Они помогут, если будет нужно, никогда не бросят и не предадут.

– Откуда тебе знать?
– интересуюсь я, наблюдая за тем, как девушка курит.
– Они нам даже не друзья.

– Они - наша семья!

Я закатываю глаза.

– Тебе просто говорить, живешь здесь, как в Раю - за тебя всё делает Калеб!
– не выдерживаю я.
– Ты знаешь, что делает Мел, чтобы держаться на плаву? Знаешь? Она работает на убийцу и выполняет его указания! Ей даже убивать приходилось! А теперь подумай, кем она станет, когда начнет относиться к людям, как к кускам мяса.

Ким упрямо молчит и отводит взгляд.

– Она справится.
– бормочет девушка. Я подхожу ближе, Ким отшатывается.

– Не глупи, малышка.
– практически шепотом осведомляюсь я, склонившись к самому её уху.
– Никто не справился с этим, разве не видишь? И она не справится.

Она не отвечает. И не нужно, зачем? Всё понятно и так.

– Ты можешь верить в то, что они - твоя семья. Имеешь право верить, во что хочешь, но если эта вера встанет у меня на пути, я засуну её тебе в самое неподходящее для этого место. Ты поняла?

Ким шумно сопит, когда я сжимаю волосы у неё на затылке.

– Ты. Меня. Поняла?

– Да!

– Молодец.
– говорю я, отпуская девушку.

Затем я разворачиваюсь, чтобы уйти, как мимо меня проносится что-то тяжелое и с грохотом ударяется о дверь. Я резко оборачиваюсь, глядя на рыдающую Ким.

– Почему ты такая жестокая?!
– шмыгает носом рыжеволосая.
– Ты не была такой, Брук! Почему ты такой стала?

Я легкомысленно пожимаю плечами и толкаю дверь, переступая через осколки.

– Спроси у своей "семьи".

На свежем воздухе мне становится куда легче. А затем, спустя сорок минут, легче становится не только мне.

На кухне вместо горы грязной посуды я обнаруживаю подвыпившего Майкла. Подвыпившего, но вполне себе симпатичного и относительно миролюбивого, так что совсем скоро мы напиваемся вместе. В такие сопли, что удивительным кажется факт даже того, что мы еще можем разговаривать. И не только. Мы обсуждаем всё и всех, жалуемся друг-другу на жизнь, обнимаемся и целуемся. Просто в щеку или губы, без языка и прочей чепухи.

Мы даже танцуем. Правда, без музыки. Оба неловкие и пьяные, смеющиеся без причины. И тут на меня накатывает очень странное чувство, эдакая потребность в полной откровенности.

– Мне страшно, Майкл.
– выдыхаю я, когда мы покачиваемся из стороны в сторону в некой пародии на танец.
– Мне очень, очень страшно.

– Не бойся, - говорит парень, поглаживая меня по спине.
– Я рядом и не дам тебя в обиду. Серьезно, Брук.
– блондин целует меня в макушку, мы на секунду останавливаемся.
– Ты хорошая.

Я хорошая? Какой вздор.

Затем мы поднимаемся к нему в комнату, на ходу стягивая с себя всё, что позволяет лень, и падаем на кровать, сразу же крепко засыпая.

Глава 17. Больно

Как только Эван выходит из кабинета Аларика, к нему подскакивает Бьянка - вся в черном, с ярко-розовыми губами и убранными в конский хвост волосами. Она широко улыбается и коротко целует мужчину в губы. Самоуверенная, чувствуя себя весьма комфортно на огромной шпильке и в узкой джинсовой юбке.

– Оставайся у нас на ночь.
– щебечет она абсолютно счастливым голосом, цепляясь за руку блондина и плавно уводя его в сторону кухни, где как раз трудится Феликс. Мужчина, заметив наемника, сдержанно ему кивает и продолжает помешивать овощи в сковороде. Кайла с Теодором играют в карты, сидя за обеденным столом, Ева сидит рядом с ними и читает книгу.

В воскресенье все привыкли отдыхать, против подобных традиций не попрешь.

В коридоре проносится Ким - её полыхающая рыжая шевелюра видна за километр. Затем девушка сворачивает на кухню, замирает, увидев киллера, пытается добродушно улыбнуться и проходит мимо, случайно ударяясь ногой о край стола. Спешит помочь Мел, несущей поднос с какими-то стаканами и другим добром.

А секундой позже из кладовой выплываю и я. Ким что-то шепчет мне на ухо, но я продолжаю смотреть на Эвана и Бьянку, держащую его за руку, и на моем исхудавшем за последнее время лице проносится что-то, отдаленно напоминающее неприязнь. Ведь я даже не понимаю, что такое поведение Бьянки не заводит Майклсона ни на грамм, а даже наоборот. Красивое, но уже изведанное вдоль и поперек тело девушки не вызывает никакого интереса и желания, яркий макияж портит достаточно миловидное лицо.

Я не знаю и того, что в понимании Эвана такая девушка годится лишь для парочки встреч с весьма явными последствиями, но не более того, поэтому, что удивительно, начинаю нервничать.