Шрифт:
Системная философия может быть построена на совершенно различных основаниях, но мы считаем, что подлинно научной систематичностью может обладать только марксистская модель 20 . А именно научная системность мышления требуется современной промышленностью и будет, насколько об этом позволяет судить развитие техники, и промышленность будущего.
Но существует и поныне здравствует наивное мнение, что «после Гегеля» создание философской системы невозможно. Маркс, собственно говоря, и не претендовал на создание «всеобъемлющего» учения – это сделали его последователи, – и тем самым доказали ложность данного мнения. Но сейчас речь идет о системности в несколько ином смысле. Если под системой понимать совокупность элементов, структурно функционально связанных между собой и представляющих имманентную целостность, то марксова философия предстает именно такой системой. Все ее структурные части действительно составляют тотальность, такую тотальность, сквозь призму отдельного элемента которой можно в разных ракурсах увидеть как все другие элементы, так и всю систему в целом. Речь идет не столько о «логической непротиворечивости» марксовой философии, сколько об ее имманентной концептуальности, или концептуальной имманентной взаимосвязанности. К сожалению, современные философские школы и направления в большинстве своем сознательно проповедуют антисистемность и антиконцептуальность, ссылаясь на опыты Ницше 21 и Хайдеггера. Постмодернисты не замечают того, что если из философии (и науки вообще) элиминировать систематичность и толковать все как бессвязные ризоматические «нарративы», то систематичность элиминируется и из мышления, и из человеческой практики. Вне системности человеческого мышления и систематичности человеческой практики совместное бытие людей и наука принципиально оказываются невозможными.
20
Сегодня в российской образовательной системе доминирует превратное отношение к марксизму, который смешивают с советским марксизмом-ленинизмом. Понять такое отношение можно, особенно в связи с догматизмом и обязательностью последнего в структуре советского образования. Но при этом хотелось бы сказать несколько слов и в защиту официального диамата/истмата: несмотря на весь свой догматизм и «обязаловку», марксизм-ленинизм сыграл весьма положительную роль в среднем и высшем техническом образовании, так как он предоставлял людям возможность сформировать действительно системное теоретическое научное мировоззрение, чего не могут дать современные учебники философии. Даже известная «пятичленка», которую справедливо ругают за формализм, была весьма продуктивна в чисто дидактических целях, особенно в условиях средней школы, когда у ребенка формируется «чувство истории», которое никогда не сможет сформироваться посредством разного рода цивилизационных концепций.
21
В этом отношении хотелось бы заметить, что философия Ф. Ницше, несмотря на свою внешнюю рыхлость и несистематичность, в действительности является в высшей степени концептуальной мыслительной системой.
Поэтому основная цель нового издания книги К. Н. Любутина – попытка задать ориентиры для построения тотально системной философии, которая так необходима современному образованию и обществу в целом. Но коль скоро системность всякого явления, в том числе и философии, может быть осуществлена только на основании некоего принципа, который, как арматура, пронизывал это явление и скреплял бы его в некоторую тотальность, то спрашивается: какой же принцип можно положить в основу системы философского знания? И вот книга профессора К. Н. Любутина как разто и предлагает такой фундаментальный – субъект-объектный – принцип.
К. Н. Любутин исходит из того положения, что существо любой науки, в том числе и философии, раскрывается в ее предмете, т. е. совокупности тех вопросов, которые изучает эта наука. А коль скоро суть этих вопросов, так или иначе, отсылает к их предметноденотативному содержанию, то в общих чертах предметом всякого познания считается такая часть объективного или субъективного мира, которая доступна человеческой практике, духовному созерцанию и созиданию. В отличие от других видов и способов познания, философия изучает всеобщие отношения, складывающиеся между человеком и миром, в котором он живет.
Философия есть теоретическая форма мировоззрения, т. е. одновременно содержит в себе и мировоззренческие, и научные моменты. Постольку, поскольку философия, как и всякое иное всякое мировоззрение, есть совокупность представлений человека о мире-в-целом (в структуру которого с необходимостью включается, собственно, и сам человек, и его сознание, в том числе и его собственное представление о мире), то значит, в философии схватывается экзистенциальная сторона проблемы «человек – мир». Но в силу того, что философия является теорией, т. е. умозрением в прямом соответствии с греческим смыслом данного понятия, то понятия «человек» и «мир» выступают уже не в своих повседневных, художественных или религиозных значениях, еще несущих в себе отпечаток непосредственной конкретности, а в качестве всеобщих понятий, категорий. Это значит, что «человек» выступает в качестве активной стороны, носителя мировоззрения, т. е. оказывается субъектом, а «мир» – это уже не просто предметы окружного мира (Umwelt), а то, на что направлена мысль и деятельность субъекта мировоззрения, т. е. «мир» отныне – это объект.
Поэтому предметом философии является система всеобщих отношений между субъектом (человеком и обществом) и объектом (природой и предметным миром), существующих в мире. Философия рассматривает всеобщие отношения независимо от того, где они реализуются – в природе, в обществе или в мышлении. Таким образом, философию можно определить как внутренне единое, экзистенциально, социально и конкретно-исторически обусловленное теоретическое мировоззрение, представляющее собой систему представлений человека о самом себе, о мире в целом и своем месте в мире, и истинность которого доказывается критическим и логическим путем (а не принимается на веру). В собственно научном плане философия выступает в качестве общей теории субъекта (человека) и объекта (мира).
Философия есть теория, в которой человеческий субъект осознает самого себя и свое собственное бытие в мире (объекте). Но коль скоро «мир» в этом контексте понимается как универсум всего существующего, то и сам субъект попадает в содержание этого мира. Поэтому философское размышление есть не простое рассуждение субъекта об объекте (и тем более не размышление некоей «субъективной» реальности о некоей реальности «объективной») (это больше похоже на частные науки), но оно есть размышление субъекта о своей связи с объектом, миром (в который включены природа, предметный мир культуры, социальный мир других людей, символический мир языка, сознание, сам размышляющий субъект, и даже само его размышление о мире и самом себе).
Философия, таким образом, оказывается фундированной в субъектобъектном типе мышления. Коль скоро философия есть размышление человека о мире и своем месте в нем, то значит, вся система философского знания и дискурса должна рассматриваться в субъектной (т. е. социально-антропологической) перспективе, сквозь призму человека, «потому, что философия, коль скоро мы всерьез спрашиваем о ней самой, ускользает от нас туда, где она собственно и есть: как дело человека – в сущностных недрах человеческого бытия» 22 .
22
Хайдеггер М. Основные понятия метафизики. Мир – конечность – одиночество. СПб., 2013. С. 32.
Антропологическая укорененность философии – «ей самой, коль скоро она человеческое дело. Философия имеет смысл только как человеческий поступок. Ее истина есть по существу истина человеческого присутствия. Истина философствования укоренена в судьбе человеческого присутствия» 23 .
Только через человеческое существо могут быть даны ответы на все основные мировоззренческие вопросы 24 , а именно:
23
Хайдеггер М. Основные понятия метафизики. Мир – конечность – одиночество. С. 48.
24
«Метафизика как философствование, как наше собственное, как человеческое дело – как и куда прикажете ускользать от нас метафизике как философствованию, как нашему собственному, как человеческому делу, когда мы сами же люди и есть? Однако знаем ли мы, собственно, что такое мы сами? Что есть человек?» (Хайдеггер М. Основные понятия метафизики. С. 27).