– У меня получилось!
– она до сих пор не могла поверить успеху.
– У меня получилось! Он сказал, что ему не нужна Адончия!

– Слишком не обольщайся, - буркнул сид, укладываясь в постель.
– Ты еще не победила, просто выиграла сражение. А теперь умолкни, я хочу спать.

Он отвернулся, и Бранвен, воспользовавшись этим, с горем пополам расшнуровала корсаж и переоделась в длинную рубашку для сна. «Милая Тильда пришла бы в ужас и прочитала мне тысячу нравоучений, если бы знала, что я научилась сама раздеваться перед сном», - подумала девушка. Нырнув под одеяло, она свернулась клубочком, стараясь не коснуться сида ни рукой, ни ногой, но ей никак не спалось, и мысленно она снова и снова повторяла разговор с мужем, пока не вспомнила кое о чем важном.

– Я не поблагодарила тебя, - сказала она смущенно.
– Спасибо, что возишься со мной.

– Если ты сейчас же не замочишь, я тебя задушу, - пообещал Эфриэл и с размаху опустил ей на лицо подушку.

Глава XII (начало)

В последующие три дня пути лорд Освальд совершенно переменился. Он позабыл об охоте и все время ехал рядом с каретой супруги. По совету Эфриэла, Бранвен разговаривала с мужем неохотно и исключительно через окошечко, открытое наполовину. В карете было душно и темно, но герцогиня терпеливо переносила сии неудобства, возлежа на подушках, подперев голову рукой, и слушая, как супруг разглагольствует о чрезмерной жестокости некоторых красавиц.

Теперь не было необходимости разбивать на ночь шатры - на пути повсеместно попадались деревушки и небольшие города. В первую же ночь после праздника в Имерилье, заночевав в гостином доме, Бранвен не могла уснуть до полуночи - лорд Освальд приходил несколько раз, то умоляя, то требуя, чтобы его впустили. Начинались переговоры через дверь, но Бранвен стояла на своем - есть Адончия, вот к ней и надо отправляться милорду герцогу.

Но любовница, разрешение на которую было получено, сразу потеряла половину прелести. Однажды утром Бранвен оказалась свидетельницей, как Адончия получила от лорда Освальда выволочку из-за того, что осмелилась подойти слишком близко и надоедать разговорами. А в другой раз он велел служанке ехать в хвосте каравана, сочтя ее наряд неприличным и безвкусным.

Зато когда Бранвен объявила, что не желает надевать прежних платьев, в первой же лавке был куплен ворох юбок, ярких чулок и кофт с короткими рукавами. Примерила Бранвен и кружевное покрывало, которое помогли ей надеть Чикита и Тония, весьма зауважавшие герцогиню, и теперь всячески старавшиеся ей услужить. Оказалось, что нацепить кружева - вовсе не простое дело, как могло показаться. Девицы объяснили Бранвен, в чем тут хитрость. Чтобы кружева лежали на плечах красивыми складками, их требовалось приколоть к рукавам. Сначала нужно было склонить голову к левому плечу и приколоть кружева справа, а потом наклонить голову к правому плечу и закрепить покрывало слева.

– Так ваша светлость убережет личико от загара, - услужливо объяснила Чикита, - и будет совсем не жарко.

Но больше всего Бранвен нравилось, что кружевная накидка не скрывала волосы. В Аллемаде замужние женщины не носили генины, и внешним видом почти ничем не отличались от девушек, только прическу украшали массивными гребенками с резьбой и драгоценными камнями, а девушкам полагались гладкие гребни без особых украшений.

Все складывалось, как нельзя лучше, но особой радости Бранвен не ощущала. Да и Эфриэл сделался чересчур задумчив. Так они и ехали молча, думая каждый о своем, и даже шатрандж не занимал умы. И от беспокойных дум, а может и от жары, Бранвен почти каждую ночь мучилась тяжелыми снами, и даже ведро со льдом, поставленное на ночь возле постели, чтобюы охладить воздух, не избавил герцогиню от кошмаров. Раз за разом она просыпалась в холодном поту, с колотящимся сердцем. Эфриэл, которого она будила вскриками, поначалу ворчал, а потом принимал каждое пробуждение с покорной обреченностью.

– Ты переела перечного супа за ужином, - сказал он, когда в очередной раз Бранвен вскочила в постели, блуждая взглядом.
– Переходи на фрукты. От них желчь не попадает в кровь.

– Прости, прости, - бормотала Бранвен, снова укладываясь. Иногда она пыталась пересказать ему свои кошмары - какие-то путанные и непонятные сновидения, где ей слышались плач и стоны женщин, заключенных в подземельях, и все время были быки, мчавшиеся яростно и грозно, и пытавшиеся поддеть на рога.

– Бред, - вздыхал Эфриэл.
– Спи давай, я зеваю до ушей.

И она засыпала, отыскав прежде в темноте его руку, и вздрагивая в полудреме.

День накануне прибытия в столицу ознаменовалось появлением нового лица. Эфриэл удалился в коридор, предоставив Бранвен время на утренний туалет, а вернувшись сказал:

 - У порога стоит какая-то старуха.

– Наверное, лорд Освальд прислал новую служанку.

– Не знаю, не знаю, - сид окунулся головой в таз для умывания и вынырнул, отфыркиваясь и отряхиваясь, как собака.
– На служанку она не похожа, скорее, на опытную ведьму.

– Сейчас посмотрю, - ответила Бранвен, заинтригованная.

– Посмотри, - проворчал Эфриэл, отметив про себя, что с памятного дня, когда почтительный супруг припечатал нежной супруге по личику, она перестала говорить о нем с придыханием «мой муж». Теперь он был всего лишь лорд Освальд - ни больше, ни меньше.

Бранвен накинула на ночную рубашку длинную шаль с кистями - еще одна излюбленная деталь наряда женщин в Аллемаде, и выглянула в коридор.

За порогом стояла женщина в строгом черном платье - ничего похожего на легкомысленные южные наряды. Когда дверь скрипнула, женщина живо оглянулась и заулыбалась.