С этими мыслями я потихоньку привела себя в порядок, поправила платье и стерла кровь в лица, а затем ушла в комнату сына. Он уже спал, и я мысленно возблагодарила Бога за это. Осторожно, чтобы не разбудить его, я примостилась возле него и закрыла глаза. А потом беззвучно зарыдала.

Когда я проснулась следующим утром и взглянула в зеркало, то увидела, что под глазом образовался небольшой фиолетово-черный синяк. Как отвратительно… И как больно осознавать то, что это сделал человек, которого я когда-то так любила и боготворила. Тяжело вздохнув, я стерла слезы, невольно покатившиеся по щекам, а затем бросила взгляд на лежащего на диване Рауля. Слава Богу, он спал. По всей квартире витал отвратительный запах, а везде валялись пустые бутылки. Я с отвращением и презрением покачала головой и, взяв за руку Густава, вышла из квартиры.

– Мама, а что с твоим лицом?

Мы как раз шли через парк, когда сын, подняв на меня глаза, задал этот вопрос. Я напряглась, поскольку думала, что он не заметил синяк.

– Ничего, - я как можно свободнее пожала плечами, - просто упала с лестницы.

Но мой сын был не глуп, далеко не глуп. Чем старше он становился, тем больше походил на Эрика, а Эрик был умен.

– Это папа, да? Он снова ударил тебя?

– Нет, я же объяснила, что упала с лестницы. Теперь давай решим, чем займемся, у нас весь день впереди, чтобы провести время вместе, - я как можно беспечнее улыбнулась сыну.

Густав пожал плечами:

– Я не знаю.

– Ну, а что ты думаешь о походе на пляж? Скоро зима, остались последние теплые деньки. Надо воспользоваться возможностью.

Он на мгновение задумался, а потом кивнул. Пляж был недалеко, и мы дошли до него за десять минут. Ребенок побежал по теплому песку, скинув обувь.

– Густав, подожди!
– рассмеялась и побежала за ним.

Мы бежали очень долго, наконец, спустя пару минут бега, я поймала сына и, увлекая его за собой, упала на спину и расхохоталась. Это была пустынная территория пляжа, здесь совсем никого не было. Сын тоже звонко рассмеялся. Я запыхалась от бега и совсем не хотела вставать, поэтому откинула голову на песок. Как же хорошо. Спокойно, нет повседневных забот, и никто тебя не видит, никто не может осудить или запретить. Вот бы еще Эрик здесь был… Но это уже пустые мечты.

– Мама?
– шепотом позвал Густав.
– Это мистер Эрик?

– Что?!
– я резко поднялась на локтях и посмотрела туда, куда глядел сын. И, правда, за огромным камнем сидел Эрик, закатав рукава и штанины, и что-то усердно писал. Наверное, музыку сочиняет. И невольно улыбнулась. Теперь, когда он был один, далеко от людей, он выглядел таким расслабленным и вел себя так естественно. И был совсем другим, чем в жизни, таким, каким я запомнила его с того времени, когда впервые увидела. Задумчивый и загадочный…

– Мам, это он?
– Густав вновь обратился ко мне.

– Да, милый, это он.

– Мы пойдем поздороваться?

– Да, только не беги… А то он может напугаться.

Сын кивнул, взял меня за руку и повел к Эрику. Я не сопротивлялась, поскольку была рада увидеть его здесь, хотя и не ожидала. Хотя место он нашел что надо, тут абсолютно никого не было, кроме, может быть, чайки, которая одиноко прохаживалась у кромки воды.

Мы подошли к Ангелу, который сидел на подстеленном пледе, но он не заметил нас. Наверное, он был поглощен своей работой.

– Привет, мистер Эрик!
– громко сказал Густав.

Эрик от неожиданности выронил все бумаги и побледнел.

– Эрик, Эрик, все в порядке, это всего лишь мы… - я собрала его листки и протянула Эрику.

Лицо Эрика вытянулось от удивления, и он не сразу принял исписанные нотами бумаги, которые я протягивала ему. Несколько секунд спустя он наконец-то заметил, что я стою с протянутой рукой, покраснел и быстро схватил все листы.

– Простите, я сочинял новую мелодию и, наверное, слишком сильно ушел в себя…

– Ничего. Но что ты тут делаешь? Я никак не ожидала увидеть Призрака Оперы, сидящего на песчаном пляже, - я хотела немного развеселить его, но он смутился еще больше.

– Врач сказал, что свежий воздух поможет мне поскорей поправиться.

– И как?

– Да пока не очень, - Эрик пожал плечами, - но тишина и покой помогают мне с моей музыкой.

– Мистер Эрик, - Густав подергал его за рукав, мы с мамой пришли сюда, чтобы гоняться за птичками и строить замки из песка…

– Вокруг много птиц, почему бы тебе не побегать за ними, пока мы с твоей мамой поговорим?

Сын взглянул на меня, прося разрешения. Когда я кивнула, он бросился к стайке чаек.

– Не убегай далеко, дорогой…

– Да, мама!

– Где мои манеры? – вдруг спохватился Эрик и расправил плед так, чтобы и я могла сесть. Я невольно улыбнулся. Эрик такой… Эрик!
– Присаживайся, пожалуйста!

Я благодарно улыбнулась ему, затем осторожно опустилась рядом с ним, сняла туфли и зарыла ноги в песок. Как мне было хорошо сейчас… Вот бы так было всегда! Но вдруг всю идиллию прервал изумленный вздох Эрика. Я перевела на него взгляд и замерла. Он смотрел прямо на мое лицо. На мой синяк. Я прикусила губу. Что мне сказать ему?..