Шрифт:
Игорь хмыкнул: "Еще бы".
– Подошел к ней, начал объяснять, что, мол, все нормально, ущерб они возместят, да и с ними самими ничего не случится - полежат немного, в себя придут и смоются. А тут кто-то милицию вызвал, я их еще за квартал услышал и уже уйти решил, а она за мной увязалась: страшно ей стало тут оставаться. Я и взял ее с собой. От полиции легко ушли: они нас даже не видели. Хотел проводить ее, а она говорит, что ее тетя в больнице недалеко работает, а у меня плечо кровоточит. Вот я и оказался в больнице. Тетя ее сразу домой на такси отправила, но пока такси ждали, мелкая ей все выложила.
Филипп задумался, и ребята снова тронулись в путь. Юноша вспомнил приятное лицо молодого врача. Женщине было лет тридцать. Умные голубые глаза, кудрявые каштановые волосы до плеч, нежная и в то же время по-детски наивная улыбка - все в ней было привлекательно. А ведь он почти влюбился.
Женщине Филипп так же понравился. Поразило ее, что он отказался от анестезии, сославшись на аллергию, и при этом стойко переносил боль, пока врач обрабатывала и зашивала рану. Шов получился длиной в пять сантиметров. После неприятной процедуры, они долго болтали о медицине.
– И ты не смог понять, что она хочет взять кровь на анализ?
– Я бы понял это, если б ...
– Если б не был ею очарован, - подсказал Игорь.
– Я-то думал, тебя люди не интересуют...
– Так и было. Знаешь, с обычными людьми хлопот много. Чтоб я еще раз...
– парень тяжело выдохнул.
– А кровь для анализов она видимо взяла с бинтов, их там оказалось немало, а решила провести анализ после того как я ушел. Я тогда пригласил ее на свидание, которое и состоялось сегодня днем. А когда отказался показать ей рану, она сказала, что если не расскажу ей правду, о том кто я, то она отдаст в научный центр анализы моей крови. Я, конечно, сказал, что это бред и всякое такое, попытался ее убедить, но она не поддалась, и заявила, что со мной что-то не так, и она докопается до истины.
– И...
– Я сказал, что мне очень жаль, что все так получилось, и что ее ожидания не оправдаются. И теперь мы идем в ее загородный дом, чтоб изъять все доказательства. У нее там личная лаборатория. Она не идиотка хранить записи в клинике.
– А ты уве...
– Я проверил!
– возмутился Филипп.
Игорь только ехидно фыркнул и ускорил шаг. Вскоре впереди показался небольшой участок с рядом домов. Ребята тихо подкрались к двухметровому забору первого кирпичного домика в два этажа, заметно меньше чем, остальные дома. По ту сторону плотно наштыкованного деревянного забора залаяли собаки.
– Это тут, - прошептал Филипп, - сигнализация поставлена только на первом этаже. Если заберемся на второй - хоть стекла бей. А с псинами ты поаккуратней, а то она расстроится.
С этими словами светловолосый юноша с легкостью перепрыгнул забор. Игорь последовал за ним: он чуть подпрыгнул, зацепился одной рукой за забор, на удивление легко подтянулся и с грацией леопарда перемахнул через ограждение. Приземлившись на полусогнутые ноги, первое, что он увидел - это подлетающего к нему огромного рыжего бульмастифа. Подождав буквально секунду, когда расстояние между ними сократиться на один прыжок, Игорь шагнул в сторону, предоставив собаке по инерции влететь в забор. Тот затрещал от удара. Юноша тут же схватил пса за шкирку, лишая его возможности двинуть головой. И что-то прошептал. Собака дернулась, потом обмякла в его руках. Уснула.
А в это время Филипп удирал от точно такой же собачки. Если бы юноша был обычным человеком, вряд ли Игорь так веселился, но он прекрасно знал, что их возможности выше человеческих сил. Поэтому он просто оперся о высокую будку и наблюдал за странной и живописной картиной, жалея, что не захватил с собой фотоаппарат. Впрочем, он и рисовал весьма неплохо.
Когда юноша справился с псом, они подошли к той стороне дома, где было приоткрыто окно на втором этаже. Именно с этой стороны окна загораживала от соседей крепкая яблоня. Без слов и почти одновременно они забрались по яблоне и прыгнули в окно.
– Спальня. Вряд ли бумаги тут, - прошептал Игорь, - я вниз.
Филипп аккуратно просмотрел вещи в шкафу и высоком столе с множеством ящиков, на котором стоял компьютер. Пока он включал его, Игорь спустился в подвал, который прежним хозяевам служил как гараж. Юноша мог легко ориентироваться и в темноте, поэтому не стал включать свет. Небольшое помещение служило лабораторией. Вдоль двух стен располагался стол с разными склянками и приборами, в другом углу располагался стол с компьютером, и вдоль стены низенький шкаф, раковина и холодильник. В центре комнаты был еще один стол. На нем лежала бумага, и Игорь включил лампу на столе. На листках были распечатаны математические уравнения и химические формулы, вверху - пометка "Филипп" и номер опыта. Юноша насчитал пять таких листков, на шестом было что-то написано, а седьмой был разделен на две вертикальные колонки, где сравнивалась кровь разных людей. Юноша отметил значительные отклонения от нормы в правой колонке и сгреб бумаги в рюкзак. Затем включил компьютер и пока тот загружался, оглядел шкаф и стол. Не найдя чего-либо полезного, принялся отмывать пробирки и сосуды, содержащие разбавленную кровь, которую он нашел в холодильнике. Всего оказалось шесть полупустых пробирок и кровавый перевязочный материал в стеклянной посуде. Перевязочный материал он сжег прямо в этой же посуде, а пепел и остатки смыл в раковине. Когда он уже заканчивал удалять файлы на компьютере, показался Филипп.
– Ну как у тебя?
– Закончил, - отозвался Игорь, выключая компьютер.
Они в последний раз оглядели комнату, Филипп тяжело вздохнул. Ребята поднялись на второй этаж и тем же путем, каким и пришли, выскользнули из дома.
– Ну что, домой, на праздник?
– Эвелин потеряла сегодня брошку. Я съезжу, посмотрю, может, еще найду, - рассеянно отозвался Игорь, любуясь ночным небом, навевающем воспоминания о его прошлой жизни, беспечном детстве. Отчим часто отвозил их с матерью загород, где они часами смотрели в такое же усыпанное звездами небо. Уже много лет черное небо придавливало его тоской. Он сделал глубокий вдох, наслаждаясь свежим влажным воздухом. Вскоре все изменится, думал он. Он был так близок к завершению своей работы, как никогда. И надеялся, что когда завершит ее, то тоска в сердце пройдет.