Но, не только Игорь в эту ночь размышлял о переломной точке в своей жизни. Девушка по имени Афина знала, что ее жизнь вскоре изменится, но даже и представить не могла насколько.

...

В жизни бывают случаи, когда матери выбирают не своих детей, а своих мужей. Это противоестественно, но так уж устроены люди - они мастерски ломают все естественное. Так думала одна девушка, решившаяся встряхнуть свой привычный мир и последовать не советам многочисленных родственников и друзей, а лишь воле своего сердца. Однако, история начиналась печально. Ей хотелось думать, что причина поступка ее матери была вовсе не в деньгах, иначе выходило совсем уж драматично. Да и в конце концов она не ребенок. Хотела взрослую жизнь - и вот, пожалуйста - получи, распишись, уж будь так любезна.

И все же ссора вышла отвратительная. Буквально час назад она стояла на балконе второго этажа небольшого особнячка на окраине города. Комната позади была битком набита аккуратно сложенной дизайнерской одеждой, марочной косметикой и прочими атрибутами богатства и роскоши, которыми заваливают родители своих чад, лишь бы только проводить с ними поменьше времени. Разумеется, не все богатеи такие, но вот Афине явно не повезло. Вид с балкона был прекрасный - небольшой парк, дорога и краешек реки. Предчувствуя, что вечер будет тяжелым, она решила в качестве празднования своего совершеннолетия посидеть с так называемыми друзьями в уютном индийском ресторанчике с нелепым названием " Инди-ё", направив счет как обычно отчиму, и до того, как часы показали восемь, она была уже дома. Друзья были явно разочарованы, но ее это больше не волновало. В ее жизни появилась мечта, которую все они без исключения, посчитали "бестолковой тратой молодости". Зато напиваться до бесчувствия марочным шампанским и кидать полупустые бутылки в воду на спор кто дальше закинет, или того хуже, пытаться сделать бутылками "лягушку" на воде (глупость несусветная!) - вот это было в норме вещей, веселье. Она стояла и все никак не могла понять - как ее жизнь превратилась вот в это кидание бутылок.

Примерно такого же ответа - "бесполезная трата времени и денег" - она ожидала и от родителей.

Афина снова стянула тонкую резинку, освобождая длинные волосы, уже в третий раз за последние полчаса. Она волновалась как никогда раньше, ожидая и страшась прихода родителей. В волнение примешивалась едкая крупинка злости, совершенно не свойственная мягкой натуре девушки: они даже не пришли раньше с работы, а ведь ей исполнилось восемнадцать! Может они вообще забыли? Да запросто. Работа им куда важнее дочери, тем более, если дочь вовсе не собирается идти по их стопам, продолжать семейное дело, о чем они и должны были узнать.

Совсем недавно Афина начала задумываться о своей жизни, о будущем, о том, чем хочет заниматься, кем стать. Ей хотелось чего-то грандиозного, необычного, вселенски важного. Покорить космос? Легко. Но нет, что-то не то, чего-то не хватает. Чего? Она мечтала о путешествиях, но никуда еще не ездила, а хотелось очень. Но это ведь не дело жизни, лишь развлечение, хобби... Ее родители пару раз в год ездили куда-нибудь, но никогда не брали с собой дочь. Сначала говорили, что это опасно - а вдруг она потеряется в незнакомой стране, совершенно не зная языка; когда дочь выучила три языка - английский, французский, итальянский, выяснилось, что им некогда будет с ней возиться - они ведь не отдыхать едут, а работать. А полгода назад открылась эта ложь. Совершенно случайно и до противного банально - билеты. Утром, перед самой школой Афина забежала к отчиму (заменившему ей отца) в кабинет, чтобы найти какой-нибудь карандаш. Она всегда что-нибудь теряла - ручки, карандаши, тетради, что угодно, только не книги - к книгам девушка относилась бережно. Дважды из-за ее забывчатости меняли замки на дверях. Бабушка смеялась - говорила, что это черта творческого человека. Но отчим каждый раз раздражался, говорил, что рассеянность - самая плохая черта для предпринимателя, говорил, что Афина сведет на нет все труды их с матерью, а ведь они сами с низов подняли такую большую корпорацию. Афина однажды возразила "бесчестность - куда хуже". "В жизни все не так просто", - ответил отчим, - "ты когда-нибудь поймешь это. Запомни - единственное, что действительно важно - сила характера. Только сильный человек может выжить в мире бизнеса, да и вообще в любом мире. Что я тебе всегда говорю - "хочу - значит будет", это девиз сильного человека, это должен быть и твой девиз. ты ведь знаешь, мы с твоей матерью всего добились сами, собственными силами. И ты тоже должна будешь. Обязана, как наша дочь". Это насторожило Афину, хотя она не верила, что ее отчим может быть бесчестным, она искренне любила, уважала, доверяла ему. Он был примером для подражания для своей дочери, хотя вряд ли когда-нибудь задумывался об этом. Но вернемся к тому злополучному утру, разрушившему, рассеявшему раз и навсегда светлую иллюзию наполненного добра и любви детства, так тщательно оберегаемую от очевидной правды. В верхнем ящике рабочего стола, усыпанного строго сложенными стопками каких-то бумаг, Афина нашла карандаш, лежавший на двух билетах для двухнедельного речного круиза Париж - Кодебек - Руан - Париж, а под ними листок с подробным планом, но никаких заседаний, конференций и встреч там расписано не было. На билетах были вписаны имена. Афина прочла их дважды и замерла. По ее детскому мирку с громким треском проползла глубокая трещина, разрывающаяся на множество ветвей, перечеркивающих каждое теплое воспоминание. Она сглотнула подступивший к горлу ком. Из оцепенения ее вывел долгий, рассерженный гудок автомобиля - там ждал ее отчим, обещавший подвезти в школу, что было редкостью, обычно ее отвозил шофер отца. Карандаш Афина не взяла.

Уже сидя на заднем сидении автомобиля, напустив приторно-веселый вид, едва сдерживая слезы Афина решилась спросить:

– Отец, а куда вы все-таки едете?

– Афина, - раздраженно ответил отчим, - мы с матерью уже тебе говорили, что не можем взять тебя сейчас с собой - мы будем много работать. Точка. Мы привезем тебе подарок - обещаю.

Девушка отвернулась к окну, невидящими от сдерживаемых слез глазами уставилась на проплывающий мимо заснеженный пейзаж. Трещина надломилась и ее жизнь в миг разлетелась на тысячу острых осколков-воспоминаний, безжалостно впившихся в ее сердце. Пелена спала с глаз и всё, что раньше девушка так упорно не замечала, теперь так ясно, отчетливо, резко, мучительно вырезалось из ее памяти: бесконечные няни - строгая, педантичная и сдержанная женщина средних лет; молодая, беловолосая, наивно-добрая девушка, скорее всего студентка, невыносимо скучная женщина преклонного возраста с крашенными черными волосами и большой родинкой на носу и множество других знакомых лиц так болезненно четко врезавшиеся в память, только потому что проводили с Афиной дни напролет, отводили и забирали из садика, водили в кукольные театры, на детские праздники, зоопарки, цирки, карусели; а потом появились гувернантки, водившие в театры, оперы, балеты, репетиторы по нелюбимой математике, логике, ненавистной экономике, информатике, которую девушка понимала с трудом и считала жутко скучным уроком; художественная школа; время проведенное за самостоятельным изучением иностранных языков в надежде увидеть гордость в глазах отца и матери, соглашающихся на то, чтобы она поехала с ними и даже, может быть, иногда, работала переводчиком и помогала вести бесконечные переговоры... Три языка Афина знала не хуже родного. И самые драгоценные воспоминания о счастливо проведенных часах с родителями казались теперь издевательски-болезненными, тягостными. Шахматные дуэли с отчимом; он никогда не играл с дочерью в детские игры, только шахматы; одобрительно кивал на умный ход, сердито щурился на неосмотрительно оставленную ею фигуру - он не играл с дочерью, он только учил ее, проверял ее ум, и иногда сдержанно хвалил, иногда холодно молчал, иногда неловко трепал волосы на макушке - самое теплое проявление отцовской любви; а маленькая Афина воспринимала все ласки с энтузиазмом восторженного щенка, а холод - как удар плетью. Иногда родители водили дочь на карусели, в цирк или еще куда-нибудь, но большую часть этого времени умудрялись проводить вдвоем в ближайшем кафе или тут же на лавочке, но неизменно вдвоем, пока Афина неподалеку играла с другими детьми, каталась на каруселях, рассматривала огромные аквариумы с рыбами; она всегда любила наблюдать за родителями, за их счастливыми лицами, смехом, смешанными поцелуями, в те минуты, когда они оставались вдвоем они светились от переполнявшей их любви и тогда, не всегда, а лишь иногда Афина бежала к ним, бросалась в объятия матери или отца и совершенно не замечала, их раздражения через десять минут после ее прихода, а иногда не было даже этих счастливых десяти минут. Но Афина не хотела этого замечать - для нее это были счастливые часы, а не десять минут. И подарки... их было слишком много, слишком дорогие, слишком пустые. Конечно в детстве она радовалась огромным плюшевым мишкам, кошкам, лисичкам, модным барби, велосипеду, потом - золотым сережкам, браслетам, кольцам, кулонам, телефонам... Откупались - эта мысль прошибла Афину как удар молнии. Таким образом, простой карандаш перечеркнул всю ее жизнь.

В тот день, она вылетела из машины даже не попрощавшись с отцом. Девушка отменила своих репетиторов и договорилась с новыми - по биологии, химии, хотя по сути нужды в этом не было - Афина была круглой отличницей, но именно эти предметы вызывали в ней живой интерес.

Репетиторы укрепили любовь девушки к этим двум предметам - биологии и химии. Неожиданно девушка осознала, что хочет делать в жизни и как. Что-нибудь существенное, весомое. А что может быть более благородного, чем помогать людям? Многим-многим людям, возможно уже утратившим надежду. Так родилась цель ее жизни, захватившая все ее существо. И первой ступенькой к ее вершине было поступление в биологический университет. Потом, она решила, отдаст все свое время, все силы на покорение этой науки и создаст нечто волшебное, какое-нибудь лекарство, возможно от рака, возможно для лечения генетических заболеваний. И у нее получится. Не может не получиться.

Об этом и думала Афина, стоя на балконе, наблюдая, как темнеет вечер и загораются звезды, а еще о том, что ей сегодня исполнилось восемнадцать. Волшебное число восемнадцать. Почти полгода она ждала этого дня. И сейчас прокручивала эту цифру в голове и пыталась с ней свыкнуться. Она придавала сил и решительности. Как говорил отчим "хочу - значит будет". "А я хочу, - думала девушка, - уйти из родительского дома, пусть такого роскошного и родного, и стать тем, кем требует стать сердце, а не расчетливость отца и матери". Восемнадцать - цифра свободы.

Мягкая прозрачная пушинка влетела в раскрытое окно. Девушка улыбнулась. "Откуда ты тут взялась?" Она вытянула руку, и нежный комок лег на ладошку. Афина уже собиралась сдуть неприкаянное чудо, как слабый звук, едва разорвавший гул вечернего города, заставил крепко сжать кулачок. Это был хлопок двери, слабый, почти трагический. И чудо распалось, рассыпалось, умерло. Даже не стараясь унять бешеный стук сердца, Афина с неизбежной смелостью шагнула в тень комнаты.

– Афина? Ты дома?

Голос матери был бодрый, звонкий, как всегда мягко-властный. И не успела пролететь ледяным ветерком эта мысль, дверь в ее комнату распахнулась, и вместе со светом ворвалась мама. Наверное, не существовало женщины красивее ее.