– Афина! У нас для тебя подарок. В жизни не угадаешь какой. Я едва дотерпела до твоего дня рождения, чтобы вручить тебе его...

– Но я с огромным трудом удержал твою маму!
– подоспел отчим.

Настроение у них было выше отметки "лучше некуда".

– Какое совпадение. У меня для вас тоже.

Видимо мать не обратила внимания на слабый сарказм, потому что тут же произнесла:

– Наш первый!

Хотя отчим явно насторожился.

Он шагнул к дочери и протянул ключи от квартиры. "С днем рождения". Афина аккуратно взяла ключи и заставила себя улыбнуться.

– Вовремя, я как раз решила съехать.

– Ну что же, в твоем возрасте мы тоже рвали когти из родительского дома, - рассмеялась мама.
– Но это еще не все. С сентября ты будешь работать в нашей фирме. Очень хорошее место. Узнаешь все тонкости...

– Нет, не буду.

– В смысле?

– Я поступаю на биологический факультет. Это решено. И работать буду потом по специальности. Биологом. В какой именно отрасли еще не решила. Думаю, это придет позже. А в вашей фирме я работать не буду.

Атмосфера изменилась мгновенно. Гнетущая тишина царапала ногтями по сжатому воздуху. Улыбка на лице матери медленно искривилась, выпрямилась, исчезла. Отчим хмурил брови. Он заговорил первым.

– Глупости. Может, ты на нас злишься?

– Нет. Я так решила.

– Глупости. Ты просто не понимаешь всей важности твоего положения.

– Афина, милая, - первый раз мать назвала ее "милой" и сама смутилась от этого слова.
– Афина, ты не можешь пойти на биологический. Это нерационально, неправильно. Глупо.

– Я уже договорился. Тебя примут на экономический. Это решено.

– Нет.

– Нет, решено. Ты хоть понимаешь, каких трудов мне это стоило, и сколько денег я угробил. Да тебе даже экзамены сдавать не надо. Ты должна как минимум мне сказать спасибо.

– Я не буду поступать туда.

– Конечно не будешь - ты уже почти поступила. А знаешь, почему ты не откажешься? Потому что иначе я откажусь платить за твое образование! Иначе я выкину тебя из нашего дома! Иначе...

Афина еще ни разу не видела, как кричал отчим, а сейчас он был к этому очень близок и с каждым словом его голос становился четче, громче. Сердце девушки сжалось в комок. Промелькнула мысль, что если он ее ударит, мать не заступится. Но следующие слова резанули так сильно, что даже удар кнутом был бы не так болезнен.

– Ты не сможешь поступить сама. Не сможешь! На бюджет тебе в жизни не пройти без моей помощи. А если ты к завтрашнему утру не передумаешь, то убирайся ко всем чертям! На все четыре стороны! Чтобы духу твоего тут не было! Завтра...

– Мы дали тебе всё, что нужно! Всё! Почему ты так себя ведешь? Кому еще родители дарят на день рождение квартиру?! ( Всем моим "друзьям" - уныло подумала девушка). А ты знаешь, сколько ребят отдали бы все, чтобы их приняли на эту должность?! Почему ты так себя ведешь?

Теперь кричала и мама. Афина закусила губу от обиды и непролитых слез. Гнев, невиданным чудищем копошился внутри, требуя выхода на свободу, роясь, ища дорогу наружу. И нашел.

– Потому что, какие еще родители жаждут избавиться от своего ребенка? И не нужно мне никакое завтра. И я с удовольствием уберусь отсюда ко всем чертям. И ничего мне от вас не нужно. Ни-че-го!

– Тогда убирайся немедленно!

Всеобщая злость отравляла воздух, не давала дышать, мешала думать. Девушке хотелось выбраться из этой золой клетки. На свободу... уже можно... уже восемнадцать - царапались отрывочные мысли. Она схватила сумку, не думая открыла шкаф, зачем-то схватила первый попавшийся предмет дрожащими руками, едва не уронила его. Выбегая из комнаты мимо двух совершенно чужих, злых, незнакомых людей она зацепилась ногой за ручку двери и больно ушибла ногу, боль пронзила все тело, и собралась в месте удара. В прихожей девушка остановилась. Непонятное щемящее чувство быстро наполняло всё её существо - ожидание. Она схватила летнюю курточку, просунула одну ногу в кроссовок и замерла, уткнувшись взглядом в черные брюки. Сердце приятно екнуло. Она поняла, чего ждала - что ее остановят, скажут, что это все неправда, не отпустят ночью одну. Она выпрямилась, глядя сначала в глаза отцу, а потом на протянутый в его руке ее телефон. Ее маленькая беленькая раскладушка. Она не сразу поняла, что происходит. Дрожащей рукой, не думая, что делает она взяла телефон, потом протянутые деньги. Оцепенело сунула их в сумку. И уже развернулась, открыла дверь и почти сделала роковой шаг в бездну, в неизвестность, в отчаяние, как вдруг заметила, что одела только один кроссовок. Тогда она медленно присела, медленно, с трудом, борясь непослушными руками с непослушными своевольными шнурками, натянула второй. Медленно, выпрямилась, оглянулась, чтобы увидеть холодные глаза отца, услышать причитание матери "Артем, не надо, не сейчас же - ночь уже...". Шаг. Всего один. Шаг вперед. С шумом захлопнулась дверь сзади. И ее поглотил мрак, полностью, даже не пережевывая, холодный, омерзительно-липкий, словно чудище из детства, только настоящее, и оттого еще более страшное, страшное до головной боли.

Афина брела, не видя вокруг ничего, кроме размытых контуров ночи, изредка проплывали прозрачные тела людей. Она не замечала заинтересованных взглядов редких прохожих, своих слез. Кто-то что-то ей сказал, но она не разобрала слов. Пальцы до боли в суставах сжимали сумку. Глаза ничего не видели кроме густого тумана. Щеки ничего не ощущали кроме холодного дождя, а губы - соленого отчаяния.

Но вскоре пришла спасительная пустота. Бездна поглотила ее и превратила в бездну, такую же бездонную, черную. На миг появился свет, слабый, но Афина потянулась к нему, как к последней капле кислорода, всеми силами стараясь вылезти из тьмы, пока она не поглотила ее полностью. Светлое пятно разрослось в картинку, картинка начала двигаться.

Это было совсем недавно, пару часов назад. Афина возвращалась домой из ресторана через чистый, ухоженный, маленький парк с низкими деревянными скамейками, крошечную булочную, ровную березовую аллею, мимо голубятни, мимо окруженной высоким забором частной школы. Афина в ней не училась, хотя это была одна из самых престижных частных школ, и куда ближе к дому. Школу окружал аккуратно остриженный парк, с низкорослыми кустарниками, цветами. повсюду были цветы. И аромат цветов (словно подчинившись воспоминанию Афина и сейчас почувствовала запах этих цветов). Но не яркие полураскрытые бутоны, тонущие в зелени, привлекли ее внимание. Маленькая девочка, вероятно первоклассница, заливисто смеялась, пытаясь отбиться от щекочущих рук отца, и спрятаться за юбкой матери. Два пышных белобрысых хвостика подпрыгивали с каждым ее движением.