– Это не важно, - настойчиво повторил парень. Романтическое настроение стремительно стало таять.
– Разве ты не любишь фокусы?

– Нет.

Девушка действительно не любила никакие фокусы, считая их обманом и шарлатанством. Она повернулась к нему лицом и взмолилась.

– Ну пожалуйста, расскажи! Я не проболтаюсь, правда. Я просто очень хочу знать!

Игорь молча, нахмурившись, смотрел на нее. Руки засунул в карманы брюк. Он не ожидал такой реакции и был в замешательстве. И не среагировал, когда девушка стремительно развернулась, встав на цыпочки, притиснулась к решетке и сорвала тот цветок, который раскрыл Игорь своим прикосновением. Она ожидала увидеть провода, а когда их не обнаружилось, то хотя бы какую-то электрическую деталь. Она разломала цветок пополам, теребя и разрывая лепестки. Но цветок был совершенно натуральным. Настоящим. А ее ладони покрывались болезненными волдырями там, куда попадал сок.

– Афина! Боже мой! Я же говорил, что он очень ядовит.

Идеальные лепестки осыпались рваными лохмотьями на пол, растребушенная белоснежная серединка рассыпалась почти влажным песком. А руки нестерпимо горели адским огнем. На какое-то время боль поглотила все сознание девушки. Она закусила губу до крови в отчаянной попытке не разреветься. И все же глаза против воли наполнились слезами.

– Подожди, еще немного.

Она не помнила, как они оказались возле раковины. Она сквозь слезы смотрела как парень набирает в стеклянный стакан воду, накрывает ладонью и что-то шепчет, закрыв глаза. Потом он дернул ее руки и к раковине ладонями вверх и осторожно начал поливать ледяной водой. Облегчение приходило постепенно. Боль отпускала. Волдыри лопались и медленно заживали, оставляя рубцы. Когда в стакане осталось только треть воды он дал ей выпить.

– Это обязательно?

Голос срывался от непролитых слез.

– Да. Яд впитывается через кожу, парализует нервную систему.

Она в два больших глотка осушила стакан.

Он налил воды и выпил сам.

– Ты одно сплошное недоразумение, - с явным раздражением сказал он. И она вдруг ощутила вину. Но длилось это недолго. До нее дошел и смысл всей ситуации.

– Это был не фокус, - констатировала она.

– Это не важно!
– повысил голос он.

– Важно! Это сделал ты! Сам! Но как?!

– А тебе не приходит в голову, что у меня есть причины не говорить тебе этого?

– Я никому не скажу. Мне же никто все равно не поверит.

Девушка внезапно вспомнила их первую встречу и колбу, так мучавшую ее в первое время.

– И та колба...я же решила, что мне показалось...

– Какая еще колба? О чем ты?
– недовольно спросил Игорь.

Она рассказала.

– Тебе показалось!

– Так же, как и этот цветок?

– А просто наслаждаться моментом ты не можешь?

– А почему ты не можешь рассказать? Почему скрываешь свои способности, ведь это...

– Это виселица! Гильотина! Электрический стул. Мне нельзя об этом рассказывать!

– Зачем тогда ты мне это показал?

– Сам не знаю. А как ты думаешь?! В любом случае, я уже об этом жалею.

Вот эти слова ее задели, но она не показала виду.

– Объясни, почему тебе нельзя говорить об этом?
– миролюбиво предложила девушка.

Но он только горько рассмеялся.

– Я не могу тебе ничего сказать. Ничего. Просто забудь об этом.

– А мысли читать ты умеешь.

– Что? Нет.

– А что еще умеешь?

– Афина...

– Ты ведь мне руки вылечил простой водой!

– А надо было оставить мучиться болью? Смотреть, как ты задыхаешься? Умираешь?

– Ты не говорил, что оно смертельно ядовито, - обиженно пробормотала она.

– Афина! Он стоит в одном ряду с белладонной и кураре! Ты действительно могла умереть. Сейчас. Тут. Этим чертовым вечером! И спрашиваешь при этом меня, что я умею еще!

– Не кричи, - тихо попросила девушка. Она только сейчас заметила, как он бледен и что у него трясутся руки.
– Прости меня.

– Я отвезу тебя домой.

– Пожалуйста, прости меня, - тихо, но настойчиво повторила она, сжав его руку.

Он подтянул ее к себе и обнял. Они стояли так, пока у него не выровнялось биение сердца.

– Зато теперь я понимаю, почему твоя работа это такая большая тайна, - заговорщицки прошептала она.

– Поехали. Я тебя отвезу, - тихо ответил он спокойным тоном, и она решила попытаться снова:

– А может ты мне все-таки расскажешь, а?

– Нет. И если хочешь, чтобы мы были вместе, тебе придется забыть об этом и перестать меня пытать вопросами. Вот я хочу, чтобы мы были вместе. А ты?

– Я хочу, очень хочу, но...

Он выпусти ее из объятий и отошел на шаг.

– И тебя это не пугает?
– спросил он, вглядываясь в ее лицо.

– Пока нет. Но...

– Нам пора, уже очень поздно.

– Но ты не имеешь права скрывать от общества свои возможности! Ты можешь помогать людям, когда медицина бессильно. Ведь можешь, да? Чего ты боишься?

– Может быть, клетки и подсоединенных проводов к мозгу? Стать подопытной мышью?

– Но тебя не смогут принудить.

– Кто не сможет? Правительство? И подвластные ему тайные медицинские и военные организации? Это они-то не смогут?