– Господи, - ахнула Елизавета Борисовна, хватаясь за сердце. Выглядела она так, будто вот-вот упадет замертво.
– Это ужасно, но причем здесь моя дочь?
– придя в себя, спросила она.
– Откуда ей знать, куда могли подеваться эти бедные дети?

– Мать Кати сообщила полиции, что в день исчезновения, то есть, вчера, девочка отправилась на встречу с друзьями, среди которых была и ваша дочь, - он перевел взгляд на Нину. Девушка кивнула головой.

– Что? Что ты киваешь?
– набросилась на нее мать.
– Ты не виновата, ясно? Что ты киваешь? Сейчас они тебе припишут...

– Я знаю, что не виновата, - вздохнула Нина, краснея от стыда за мать.
– Просто вчера Катя, действительно, была с нами, но как она пропала я..., - она запнулась и после некоторой паузы договорила: - не знаю.

– Я не знаю, как они пропали, - повторяла она в участке.
– Катя решила пойти домой пораньше, а Алан..., - Нина опустила глаза, не решаясь смотреть на следователя. Она знала, что отводить взгляд нельзя - засекут, но не могла лгать, нагло смотря в глаза человеку, который, возможно, смог бы помочь. К тому же рядом на диванчике, прижавшись друг к другу, сидели убитые горем родители Кати, и девушке было мерзко и противно рассказывать гнусную ложь про их дочь. Нине отчаянно хотелось сказать им, что Катя ни в чем не виновата, но она не могла этого сделать. Ну, что она скажет? Что их дочь в буквальном смысле провалилась сквозь землю или чего лучше - испарилась в воздухе? Кто в это поверит? Нина решила, что никто. А потому, скрипя зубами, придерживалась предложенной Аликой истории.
– Алан решил ее проводить. Вот, - закончила Нина, ощущая себя грязной.

– Так, - следователь постучал по столу карандашом. Нина, как завороженная, следила за его движениями, - так вы говорите, что Катя ушла раньше... Это была квартира?

– Нет, мы просто гуляли, - осторожно ответила Нина, сокрушаясь о том, что не обсудила с друзьями все детали их рассказа.

– Просто гуляли, - безэмоционально повторил мужчина.
– А вот ваш товарищ, Михаил Ряженцев, рассказал о некой игре, проводимой в старом заброшенном доме.

Сбылись опасения Нины - ее показания расходятся с показаниями друзей. Конечно, сейчас виноват Майк, ведь он не знал об уговоре, а дозвониться до него они так и не смогли, впрочем, Нина и не пыталась, и она была уверена, что и остальные, тоже.

– Да, это был квест, - подтвердила она, не зная, правильно ли поступает, но на сочинение новой истории у нее не было времени, да и голова от волнения соображала плохо.

– Ага, значит, квест. Интересно. Интересно.

– Простите, а что интересно?
– неожиданно для себя поинтересовалась Нина.

– А интересно, милая девушка, то, что вы подтверждаете информацию вашего друга о некоем квесте, тогда, как остальные ваши товарищи напрочь отрицают и квест, и ваше нахождение на территории заброшенного дома.

– Да?
– машинально спросила Нина.

– Да. Как вы это объясните?

– Я...
– "не знаю, чуть было не ответила она, но вовремя спохватилась".
– Я думаю, что они просто боялись гнева родителей. Ну, вы понимаете, подростки, одни, в заброшенном доме...

– А ты, значит, не боишься?
– съязвила Елизавета Борисовна, молчавшая все время допроса.

– Примечательно еще и то, что на сайте, который нам указал ваш товарищ, не было найдено никакой информации о так называемом квесте, - не обращая на нее внимания, продолжил следователь.

– Ну, ...
– Нина снова запнулась, - может быть, он назвал неверный сайт?

– Так, может быть, вы назовете верный?

– Нет, не назову. Потому что не знаю. Нас регистрировал Алан.

– Понятно. Что вы скажете об Алане? Он был вашим другом?

– Да, - не дрогнув, соврала Нина. Но ведь и акцент поставлен на слове "был". Вот только был ли?

– У вас были хорошие отношения?

– Конечно, - едва не фыркнув, ответила Нина. "Ведь если дружеские, значит, хорошие?
– съехидничала она про себя".

– Он часто увлекался всякими квестами, или, может быть, компьютерными играми?

Нина задумалась. Вообще-то, за Аланом имелся такой грешок - он с головой уходил в игры, порой, одалживая денег у знакомых, для того, чтобы, проиграть их в компьютерном клубе. Пару раз его даже избивали из-за долга, который он не мог вернуть.

– Он любил компьютерные игры, - поразмыслив, призналась она.

– Понятно, - вздохнул следователь.
– Вы свободны. А вас, - обратился он к Елизавете Борисовне, - я должен предупредить о том, что ваша дочь, как и остальные ее товарищи, будет временно отстранена от школы, и ограничена в свободе. Разумеется, это для их безопасности.

– Ох, что творится, - простонала женщина.
– Никаких тебе больше прогулок, - процедила она дочери сквозь зубы.
– До свидания, - это уже следователю.

– Всего доброго, - кивнул тот.

Дома Нину ждал разговор с родителями. К маминым причитаниям присоединились строгие нотации отца. В течение часа они с каким-то садистским упоением отчитывали девушку, а после чего Геннадий Арсеньевич вынес вердикт:

– Никакого тебе интернета!

Нина не стала спрашивать отца, каким образом могут быть связаны ее ограничение в свободе и лишение интернета. Она утешалась тем, что ее не лишили возможности пользоваться телефоном, иначе она не смогла бы общаться с друзьями и получать от них свежие новости. Ей итак казалось, что она оторвана от мира. Учителя, приходившие к ней домой, общались непривычно сухо и даже прохладно, что заставляло девушку заниматься усерднее обычного, не смотря на полное отсутствие тяги к учебе. Интерес к знаниям начисто пропал с исчезновением друзей. Как можно думать о квантовой физике, когда голова забита иными мыслями? Например, куда делись Алан и Катя? Что сейчас с ними? И кем является то странное существо, напугавшее ее и ребят. Неужели призраком?