18. ГИЛЬЕРМО. АРЕСТАНТ

В порту было почти так же людно, как днём. Где-то, в оранжевом свете коптящих факелов, шла поздняя погрузка, которую не успели закончить вовремя; в закопчённых баках и котлах, окружённых чумазыми смольщиками, булькала растопленная смола; повсюду, шатаясь, бродила пьяная матросня в обнимку с полуголыми девками - горланила песни и устраивала потасовки.

Ещё днём, у знакомого скупщика краденного - старого Туюба - Гильермо узнал что капитану Мигелю требуются тёртые парни в команду, но сроки поджимали и, даже не найдя достаточного количества подходящих людей, он собирается отчалить на рассвете. "Счастливая жемчужина" была готова к отплытию: груз (легальный и нелегальный) был погружен и закреплён. Нужно было спешить.

Он не был знаком с капитаном Мигелем лично, и поэтому старый Туюб дал ему крупную костяную пуговицу с затейливой резьбой - знак, что соискатель пришёл от верного человека.

На палубе, по случаю раннего подъёма, было немноголюдно: контрабандисты (в отличие от моряков торгового флота) - народ дисциплинированный. Лишь несколько человек о чём-то негромко переговаривались, стоя под вантами в тени грот-мачты, до кто-то шумно сопел на юте, [10] почти не различимый в приглушённом свете кормовых фонарей.

Гильермо взошёл на палубу и направился прямиком к капитанской каюте. Разговорчики у грот-мачты притихли. В ответ на негромкий стук, дверь почти сразу же отворили, словно капитан Мигель только и дожидался его прихода. Он был без шляпы и перевязи, в одной батистовой сорочке (должно быть готовился ко сну), на бледной щеке багровела свежая царапина. На Гильермо он глянул с откровенной досадой, но когда тот украдкой показал ему пуговицу старого Туюба, нехотя отошёл в сторону, приглашая пройти в каюту.

Он понял, что попал в ловушку сразу же, как только его глаза привыкли к свету.

За капитанским столом, сложив на нём шляпу, перчатки, пару пистолей и офицерский палаш, сидел и пил капитанское вино лейтенант городской стражи Гаспаро. По обеим сторонам от стола торчали два красномордых стражника с обнажёнными клинками, а в дверной проём, ощетинившись пиками, ломилось ещё четверо. Капитан Мигель отстранённо уселся на свою не заправленную постель, опустив глаза.

Гаспаро не мог знать Гильермо в лицо, поскольку перевёлся в городскую стражу из Легиона уже после того, как тот покинул её. А вот сам Гильермо был изрядно наслышан о сволочном нраве и мерзком характере новоявленного лейтенанта, и не раз, во время отгрузок в порту, видел издали его плюгавую фигуру.

Гаспаро брезгливо, как на какую-то гадость, посмотрел на него.

– Кто это у нас здесь?
– лениво осведомился он, потягиваю рубиновую жидкость из высокого хрустального бокала.

Холёный дон Алонсо предупреждал об облаве, но Гильермо счёл это пустым сотрясанием воздуха - бессильной местью обиженного его отказом нанимателя. Он прекрасно знал как крепко повязаны контрабандисты с офицерами городской стражи, чтобы принять его слова всерьёз. Но, видимо, терпение бургомистра окончательно лопнуло, раз он наконец решился на этот шаг. Впрочем, для Гильермо ещё не всё было потеряно - мало ли кого могло занести ночью на "мирное торговое судно".

– Я хотел бы знать, что здесь происходит!
– Гильермо изобразил праведный гнев, упираясь взглядом в рыбьи бельма вальяжного лейтенанта.
– Я пришёл к капитану Мигелю, чтобы передать с ним письмо до Каменного Острова, а тут чёрт знает что!..

– Ну так подайте ваше письмо сюда. Я посмотрю, - Гаспаро бесшумно похлопал по краю стола вялой анемичной ладонью.

Гильермо понял, что спорол лишнего.

– Кажется, я, позабыл его в гостинице, - с наигранной озабоченностью проговорил он, шаря под подкладкой камзола.

– Тогда напишите записку хозяину, - Гаспаро подлил себе вина и в упор посмотрел на Гильермо.
– Я пошлю к нему вестового.

– Ещё не хватало, чтобы какой-то мужлан копался в моих вещах!
– Гильермо чувствовал, что переигрывает, но ему необходимо было отвлечь внимание рядовых стражников. Он понимал, что Гаспаро не поверил ни единому его слову и надеяться можно было только на свои боевые качества и внезапность.

Он обернулся к стражникам, охранявшим двери в каюту, как бы ища у них поддержки. Двое уже вышли наружу, оставив дверь приоткрытой, а те, что остались внутри, стояли вразвалку, опустив пики и ехидно скалились, наслаждаясь неожиданным представлением.

Гильермо сходу бросился на них, вырвал пику из рук одного и наступил ногой на древко пики другого, швырнул очумевших стражников на расплескавшего вино лейтенанта и его охрану, ударом плеча распахнул тяжёлую дверь каюты и выскочил на палубу.

Стражники, дежурившие снаружи, уже со всех ног бежали к нему от грот-мачты. Отбросив в сторону ненужную трофейную пику, Гильермо бросился к фальшборту, намереваясь перескочить на причал, но угодил сапогом в бухту каната, покатился по надраенной палубе и, что есть силы, приложился головой о лафет корабельной пушки.