Шрифт:
Тибальд сразу узнал на ощупь кожаный переплёт Святого Устава, томик которого всегда носил с собой. Он медленно поднёс его к глазам.
Невдалеке горел одинокий фонарь - свету давал мало, но можно было разглядеть во что превратилась эта удивительная книга после прямого попадания куска свинца. Из большущей дыры с обугленными краями торчали рваные клочья бумаги.
Тибальд нежно провёл большим пальцем по истёршейся позолоте тиснения, бережно пролистал обезображенные страницы. Из самой середины бумажного крошева на его ладонь выпал тяжёлый сплющенный жакан. [12] Некоторое время старый воин бездумно разглядывал его, катая по ладони, а потом уронил, рассеянно разжав пальцы.
"Не разгадать нам замыслов Верховного Зодчего..."
– Помоги мне подняться, - велел он Сименсу и на этот раз тот не стал возражать.
Он наклонился, позволив обвить рукой свою шею, подхватил Тибальда под микитки и осторожно поставил его на ноги.
В неясном свете фонаря было видно, что камни мостовой и стены ближайших домов обильно забрызганы кровью; тут и там валяется потерянное в схватке оружие. Но отрубленных рук, ног, голов (как и бездыханных тел) в непосредственной близости не наблюдалось. Тибальд вздохнул с облегчением.
– Половина мерзавцев бросились в рассыпную, как только вы повалились на землю, сир, не удосужившись даже подобрать своё дреколье, - Сименс презрительно сплюнул.
– А остальные расползлись, пока я приводил вас в чувство. Но сестра Тереза успела засадить двоим негодяям арбалетные болты в мягкое место.
– Троим...
– чуть слышно поправила его монахиня.
Старый воин неодобрительно посмотрел на неё. Она стояла, потупив глаза, с самым целомудренным и добродетельным видом. Кровь, в пылу сражения прилившую к её раскрасневшимся щекам, легко можно было принять за стыдливый румянец раскаяния, но свежая царапина на носу, да выглядывающий из разорванного рукава рясы наручный арбалет самого зловещего вида, заставляли сомневаться в его искренности.
Засунув изувеченную книгу за пазуху, Тибальд подобрал свой меч, пристегнул ножны к кольцу на поясе, и молча оглянулся на спутников, давая понять, что ночное приключение закончено и пора возвращаться на постоялый двор, дабы хорошенько выспаться перед завтрашней дорогой.
Вчера вечером, прежде чем заявиться в "Царя морей", Тибальд и Сименс, сопровождаемые Аль-Саади, решили отыскать место для постоя. Тибальд никогда не заботился заранее о еде и ночлеге, полагая, что Всепрощающий не обделит своих слуг милостью, но прагматичный Сименс полагал иначе.
Соседствующие с Северными Воротами кварталы изобиловали дешёвыми постоялыми дворами, но в их тощей мошне едва ли набралось бы медных монет даже на приличный ужин. За мазь от подагры, приготовленную Сименсом для отца мужеподобной хозяйки одного из этих грошовых заведений, та любезно согласилась предоставить им ночлег на конюшне и забрать на хранение их вещи.
Сестра Тереза остановилась по соседству от них - в такой же точно дешёвой гостинице. Она рассказала, что помогла принять трудные роды у хозяйской дочери, забрюхатевшей от заезжего проходимца, за что получила постель в каморке под лестницей. Это было очень кстати, ведь иначе ей пришлось бы останавливаться в Белой Обители, где уж точно не удалось бы избежать нежелательных расспросов.
Сименс, мошну которого теперь отягощали монеты, полученные от дона Алонсо, побежал будить хозяйку, чтобы потребовать у неё лучшие комнаты. Но Тибальд с ним не пошёл -он протиснулся в приотворённые ворота конюшни, ощупью добрался до сваленного в углу вороха прошлогоднего сена и повалился в его упругие колючие объятья. Лошади тревожно заржали почуяв чужака, но вскоре успокоились.
В конюшне было прохладно, пахло скошенной травой, сыромятной кожей и конским навозом. Тибальд отстегнул от пояса ножны, положил их под голову и до шеи завернулся в попону. Он мельком посочувствовал Сименсу, который променял это чудесное ложе на душно натопленную комнатушку с пыльным топчаном под застиранной простынёй, кишащем клопами и воняющем плесенью.
Нащупав за пазухой загубленную книгу, спасшую ему жизнь, с которой не расставался добрых сорок лет, Тибальд положил на неё ладонь и незаметно для себя провалился в глубокий, не омрачённый привычными кошмарами, сон.
__________________________________________________
12. Жакан - самодельная тяжёлая пуля для стрельбы из гладкоствольного оружия.
20. АЛОНСО. ТАИНСТВЕННЫЙ НАНИМАТЕЛЬ
Солнечный луч, как мелкий воришка, проник сквозь дырку в тяжёлых пыльных шторах и золотистым пятнышком упал на лоб спящего человека.
По мере того, как солнце всё выше поднималось над горизонтом, пятнышко опускалось всё ниже - достигло левой брови, заплясало в уголке прикрытого веком глаза. Ресницы задрожали, человек издал неопределённый, но явно выражающий неудовольствие, звук и не просыпаясь прикрыл глаза рукой, по локоть вылезшей из широкого рукава ночной сорочки.
Пятнышко света поползло дальше, скользнуло по щеке и принялось карабкаться по крылу горбатого аристократического носа. Человек звонко чихнул и проснулся.