— Наши мамы учились на одном курсе, — зачем-то сказала я, и только потом поняла, что сказала — когда в меня уперся вопросительно-требовательный взгляд. — Папа рассказал мне. Он приехал в субботу, вот я и спросила… Ты меня еще слышишь?

— А, да, прости, я задумался, — парень тряхнул головой, словно отгоняя ненужные мысли. — Я не знал. В смысле, что наши мамы учились вместе.

Может, Дима хотел сказать что-то еще, но тут дверь распахнулась, и в кабинет вошла Алена Николаевна с медицинскими картами в руках.

— Воронцов, то, что я училась с твоим старшим братом, не дает тебе права просиживать уроки в моем кабинете, — с порога начала она не слишком-то гневную тираду, и только потом заметила меня. — Беликова, а ты тут чего? Опять давление?

Я только кивнула и как можно незаметнее поставила чашку на стол. Медсестра достала со шкафчика тонометр и принялась измерять давление. Я прикрыла глаза — так надоела мне за последние пять лет эта процедура.

— Восемьдесят на пятьдесят, — Алена Николаевна убрала тонометр и протянула мне ту самую чашку, из которой я и пила. — Надо же, Воронцов, и от тебя польза бывает.

— Стараюсь, — со смешком ответил парень. — Ален, дай ты рыжей таблетку, что ли.

— Да не имею я права, и даже не держу у себя ничего, кроме валерьянки и активированного угля, сколько можно повторять, — со вздохом ответила ему медсестра, садясь в свое кресло. — Рита, как допьешь кофе, полежи. А Воронцов пока докажет, что не зря прогуливает — дай угадаю, опять биологию — и найдет Софью Михайловну. Слышал? Бегом!

— Так точно, мэм! — Дима шутливо отдал честь и буквально выбежал из кабинета. А я же решила послушать совет Алены Николаевны и полежать — и едва голова коснулась кушетки, я уснула.

— …Дима, ты случаем не знаешь номер ее отца? — донесся до меня взволнованный шепот моей классной руководительницы.

— Нет. Софья Михайловна, я и сам могу ее довести до дома, мы все равно живем рядом, — а это уже Дима, чуть раздраженный. — У меня осталось всего два, вернее, полтора урока, ничего страшного, если пропущу. Серж… Сергей Олегович поймет.

Точно, у нас ведь сегодня физкультура. И зачем я, спрашивается, брала форму?..

— Рит, ты уже проснулась? — выдала меня Алена Николаевна. — Как себя чувствуешь?

— Чуть лучше, — прислушавшись к своим ощущениям, ответила я. — Софья Михайловна, я и сама дойду домой, не в первый раз…

— Еще чего, — резко оборвала меня иногда чересчур ответственная классная руководительница. — Тебя может забрать кто-то из родных?

Я отрицательно покачала головой: отец сейчас у мамы, а беспокоить ее мне совсем не хотелось. Тем более что ничего из ряда вон выходящего не произошло, давление у меня скачет с завидной регулярностью.

— Дима, тогда я отпрошу тебя с физкультуры, и ты проведешь Риту до дома, хорошо?

— Конечно, — заверил женщину Воронцов, и она, кажется, все-таки успокоилась.

— Обязательно позвонишь мне, как дойдешь. Хотя нет, оба! А сейчас, простите, но у меня все же еще урок, — сказав это, она покинула кабинет.

— Смотри, не потеряй сознание по дороге, — «напутствовала» меня медсестра, прежде чем буквально выпихнуть из своего кабинета — мол, если сейчас заявится директор, или, того хуже, Светлана Павловна, то попадет всем.

Сознание я не потеряла, только вот голова все же кружилась, поэтому Дима поддерживал меня за локоть, рассказывая веселую историю, после которой он месяц не ходил на химию. И меньше всего меня волновало, как это выглядело со стороны — пока вдруг не раздалось недовольное:

— Молодой человек, вы не хотите представиться? — вот надо было папе возвращаться домой именно сейчас! А мне — не заметить его, хотя я сейчас, если честно, вообще ничего вокруг не замечала.

— Папа? — совершенно по-глупому уточнила я, тут же пытаясь высвободиться. Тщетно: Воронцов мой локоть так и не отпустил.

— Меня зовут Дима, мы с Ритой учимся в параллельных классах, — ответил папе он. — Ей в школе стало плохо, а я вызвался довести ее до дома — сам я живу в соседнем.

— Дмитрий, ваша фамилия — Воронцов? — невесть зачем решил уточнить папа, кажется, забыв про меня. То же самое можно было сказать и про Диму, который кивком подтвердил сказанное отцом. — Рита рассказывала мне о вас, — тут я снова залилась предательской краской. — Спасибо, что привели ее домой. И еще, Дмитрий, не могли бы вы передать "Привет" вашему отцу, Константину? От Алексея Беликова.

— Конечно. Рита, побереги себя. И позвони, как будешь в порядке. До свидания, — и, передав меня отцу из рук в руки — буквально — Воронцов пошел к своему дому, а мне только и оставалось, что смотреть ему вслед. Нехорошее чувство от натянутости беседы почему-то только усилилось, но я отогнала все тревожные мысли, предчувствуя, что сейчас мне долго придется убеждать отца, что Дима и правда просто проявил участие, и мы друг с другом совсем не близки.

Только вот когда я говорила: «Это всего лишь друг парня моей лучшей подруги, живущий по соседству», — что-то, похожее на совесть, вдруг начало усиленно грызть. Но я не была бы собой, если бы не умела заглушать все ненужные чувства. Ничего я к Диме не чувствую, ясно? И нет ничего такого в том, что мне хочется снова грохнуться в обморок рядом с ним! Ни-че-го!