— Какие хоть варианты ты рассматривал? — выжидательный взгляд Воронцова тут же заставил меня проглотить все возмущения. — Что мне точно не предлагать?

Парень усмехнулся: конечно, он опять победил, — и начал перечислять:

— Ручки, портсигары, фляги и прочая дребедень в этом духе — у врачей такого полно, как, собственно, и разного коньяка, виски… Украшения я ему дарить не буду, да и не нравятся они мне тут, хотя был такой неплохой вариант. Вот почему у меня не тетя, которой любые серьги подойдут? Ладно, не суть, — Дима тряхнул волосами и внимательно на меня посмотрел: — А ты кому подарок выбираешь?

— Никому, — я почему-то резко смутилась. Рядом с теми вещицами, которые продавщица сейчас убирала с прилавка, приглянувшийся мне набор не просто блекнул — становился дешевой китайской подделкой. — И вообще, тебе нужно дяде подарок выбрать, а не отвлекаться на ненужные вопросы.

— Это ты так тонко намекаешь, что не мое дело? — Господи, Воронцов, кажется, оскорбился — только этого мне не хватало для полного счастья. Был печальный опыт… Даже вспоминать не хочу, до сих пор руки так и чешутся кому-нибудь что-нибудь оторвать.

— Нет, — я вздохнула, понимая, что придется отвечать, не увиливая и не выдумывая. — Хочу купить себе что-нибудь к выпускному, да и вообще…

— Я знал, что эта тактика сработает, — этот… у меня просто слов нет, какой гад, победно усмехнулся — и я не удержалась, отвесила ему затрещину. После чего, правда, еле успела нырнуть за удачно подвернувшуюся колонну. И что же этот у меня слов нет кто? Засмеялся на весь магазин, так, что на него начали оборачиваться люди.

— Рыжая, ты с каждым днем удивляешь меня все больше, — он сделал шаг ко мне, а я — от него, не зная, чего еще ожидать, что вызвало новый приступ смеха. — Расслабься, я бельчатиной не питаюсь. И мне правда нужна помощь.

— О помощи просят совсем не так, — угрюмо проговорила я, выходя из-за своего «укрытия». Дима примирительно вскинул руки вверх:

— Действительно, — он улыбнулся чуть виновато. — Рита, помоги мне, пожалуйста, сам я ничего толкового не смогу придумать.

Мне надо было бежать. Определенно, следовало убежать еще до того, как Воронцов меня заметил — тогда бы не было этих детских препираний, смеха на весь магазин, глупого поведения и… не было бы этой улыбки, от которой сердце замирает, и этого какого-то особенного «Рита», от которого этот чертов мышечный орган начинает отбивать чечетку. Надо было бежать еще тогда — а теперь ноги не несут никуда, кроме как в сторону этого невозможного мальчишки.

— Надо же, а ты не безнадежен, — сто очков за выдержку, Рита. Ты себя не выдала ни голосом, ни выражением лица.

Только как же жаль, что в этот момент я не видела своих глаз — а Воронцов видел. Видел и все понял — даже то, что на тот момент не могла понять я.

А на тот момент я просто наслаждалась субботним днем, ставшим из-за одного-единственного человека самым хорошим за последний… а, черт с ней, с этой математикой. Просто начавшийся хуже некуда день вдруг стал прекрасным, ярким, несмотря на отсутствие солнца — это самое солнце каким-то непостижимым образом заменил светловолосый парень с восхитительными серыми глазами и незабываемой улыбкой.

Мы гуляли по огромному магазину, говорили обо всем и, в то же время, ни о чем, смеялись, веселились. И впервые за все время нашего с Димой знакомства я с чистой совестью — но невероятно трепещущим сердцем — употребляла «мы»: не осталось ни лучшей ученицы, ни самого проблемного ученика, никаких предрассудков и разговоров за спиной, казалось бы, неотделимых от меня. Были только мы — и цель, несколько позабытая цель неожиданной прогулки. И сейчас я была невероятно благодарна Кириллу Воронцову за то, что он, всего лишь родившись на свет, подарил мне несколько часов радости.

— Смотри, здесь открыли новый отдел! — заметив, что всегда пустующий дальний угол второго этажа магазина перестал быть пустующим, я тут же устремилась туда, ухватив Воронцова за запястье и потянув за собой. Причина такой наглости была проста: там я заметила оружие и, кажется, даже макеты кораблей — тайное увлечение еще с юного двенадцатилетнего возраста.

Парень удивился, но ничего не сказал — ровно до того момента, как я не достигла своей цели и не разразилась восторженными комментариями.

— Это же «Месть королевы Анны»! — наверно, со стороны это выглядело глупо — стоять, задрав голову вверх (кто-то додумался поставить корабль сверху на витрины), и с неописуемым восторгом смотреть на макет корабля с бордовыми парусами длинной где-то в полметра. А еще я напрочь забыла о том, что до сих пор не отпустила руку Димы — пока он мне об этом не напомнил со свойственной ему бестактностью и издевкой.

— Будь твоя воля, ты бы загребла не только мою руку, но и этот кораблик? — насмешливо спросил он, наклонившись к самому моему уху. Я дернулась, тут же выпустила его запястье и залилась краской. Парень засмеялся, а потом совершенно серьезно спросил: — Скажи, ты просто хочешь произвести впечатление или правда любишь корабли?