— Кать, а давай и Виктории Владимировне подарок купим? — вдруг предложила я, на что подруга улыбнулась и поддержала эту идею с только ей присущим особым энтузиазмом. — И… поможешь мне выбрать подарки? Знаешь, в этом году стольких хочется поздравить.

— Конечно!

«Наконец-то ты похожа на человека, а не на куклу», — хотела добавить она, но промолчала.

Со вчерашнего дня — вернее, позавчерашнего вечера — я, и правда, ходила, словно зомби. На все вопросы отвечала как-то невпопад, а то и вовсе игнорировала, и сама, вопреки обыкновению, ничего не спрашивала.

Я просто не хотела ничего знать. Достаточно было того, что мама в порядке, папа в порядке, ничего преступного он не совершил, а люди Степана Новикова оставят нас в покое. Каким образом — какой ценой, — меня совершенно не интересовало. Правду люди говорят: «Меньше знаешь — крепче спишь». А я уже вторую ночь подряд засыпала только после двойной порции успокоительного.

А Дима уехал — туда, где сейчас его мама. Кирилл порывался его вызвонить, вытребовать вернуться, или даже поехать к нему самому — вместе со мной, разумеется.

«Не стоит».

И он, вытребовав обещание, если что, звонить, оставил меня наедине со своими мыслями и баночкой с успокоительным.

Совершенно незаметно до нового года оставался ровно один день. Только с нашей системой образования детей сначала оставляли дома, а потом заставляют учиться 30 декабря.

Прошло 29 дней с нашего с Димой знакомства. А, казалось бы, целая вечность. И жизнь свою без него я вдруг перестала представлять. Даже подарок купила, твердо решив попросить Кирилла ему передать как можно скорее — втайне надеясь вручить его самостоятельно. И совершенно не важно, как он станет ко мне относиться, это будет благодарность за все, что он для меня сделал. Пусть позволит хотя бы себя отблагодарить, а там хоть трава не расти. Пусть даже презирает.

Пусть.

А на самом деле я никогда так сильно не ждала новогоднего чуда.

Резала салаты — даже сама выпросила оливье, хотя и не люблю его — обвешивала шкафчики дождиком и серпантином, стирала несуществующие пылинки с мебели — старалась занять себя, как могла. Включила любимую музыку, но даже не замечала, когда одни песни сменялись другими, трижды переодевалась: в одном холодно, в другом жарко, а это вообще жалко — и считала минуты до Нового года. Хотела, чтобы он скорее наступил — и мечтала, чтобы уходящий год никогда не заканчивался.

В восемь в двери зазвонили в первый раз. Я, бросив на стол недорезанный огурец, побежала открывать.

Маме, вернувшейся с праздника на работе, трудно было искать ключи, держа в руках четыре пакета.

Во второй раз зазвонил мобильный.

Катя. Приглашала, как пройдет первый час Нового Года, пойти гулять.

В третий раз — снова дверь.

Папа. Целый и здоровый, со здоровенными — и тяжелыми — пакетами. Просил принять одинокого человека в ужасный мороз. Тем более что он щедро вознаградит гостеприимных хозяек. Мама «сжалилась» — хотя у них отношения стали натянутее прежнего — а я изобразила радость почти натурально.

«До Нового года осталось сорок две минуты тридцать пять секунд», — проговорил наигранно восторженный мужской голос.

В четвертый раз снова позвонили в дверь. Я как раз в очередной раз переодевалась — по невнимательности вымазала кофту майонезом, поэтому открывать пошел папа — единственный свободный (мама сейчас была занята почти тем же, чем и я).

— Рита, тут к тебе пришли, — наконец услышала я. И, так и не выпустив волосы из-под горловины, побежала в коридор.

Видит Бог, я никогда раньше не просила и не ждала чудес. Но сейчас молила только об одном.

И ждала не иначе как Чуда — с любимыми серыми глазами.

Глава 24. Пять минут

Однажды, еще в четырехлетнем возрасте, я сделала для себя величайшее открытие: чудо — дело рук самого человека. Тогда я, задувая на праздничном торте 4 свечи, пожелала получить на новый год чайный сервиз для моей любимой куклы. И получила его, вот только увидела не в полночь, а еще 28 декабря, спрятанный в мамином шкафу. И, сложив два и два, решила для себя, что Дед Мороз на самом деле никому ничего не дарит, а желания исполняют сами родители. Потому что они больше любят и знают своих чад, чем какой-то незнакомый дядька с бородой.

А уже на следующий год решила «подарить чудо» маме и папе. Правда, мне до сих пор стыдно за то ожерелье из пластилина и выпрошенную у мальчишки из садика машинку…

Но уже тогда я поняла, что, если просто просить у высших сил, ничего не делая кроме этого, желание не исполнится.

А в последнее время я ждала, совершенно бездействуя, только просила, и ничего более.

Чуда не случилось.

— Прости, надо было заехать раньше, — Кирилл улыбнулся слишком виновато для человека, который слишком поздно заехал поздравить знакомую. — С наступающим Новым годом тебя. И… — он неожиданно замялся, протянул мне пакет с жизнерадостным снеговиком, довольно тяжелый. — Подарки. От Алины, меня и… Это тот, самый увесистый. И тут меня этот мелкий обскакал! От тебя подарка не жду, поздравишь меня числа второго… нет, лучше третьего, и ты, и я отойдем. К тому же, слышал, у вас там что-то в школе намечается, и опять непорядочным выпускникам два дня отходить придется. Так что жду тебя в воскресенье, обещаю напоить лучшим кофе, — мужчина потрепал меня по голове и тихо добавил: — Только не злись на этого оболтуса, он сейчас в себе разобраться не может, вот и не ведает, что творит. Обязательно приходи в воскресенье.