Он сказал «должен», а не «хочу». Кто-то, кого он любил, был похищен. Догадка Габриелы перешла в уверенность. Она даже прикусила губу, чтобы не спросить кто. В конце концов, это не ее дело, она не имеет права совать сюда нос. Но все равно Гордон еще не сказал всей правды. А из всех людских недостатков она больше всего не терпела нечестности.

— Я действительно видела девочку, — сказала она твердо.

— Да, так вы говорите. — Его взгляд был не менее твердым, чем ее тон.

Кажется, наконец они пришли хоть к какому-то соглашению. Гордон еще не верил ей, но уже и не был абсолютно убежден, что она ошибается. И на том спасибо.

Допив кофе, он подал официантке знак снова наполнить чашку. Та чуть из кожи не вылезла, торопясь к нему с кофейником наготове. Гордон одарил ее еще одной чарующей улыбкой. Девица едва сдержала томный вздох, пышная грудь ее заколыхалась. Да, приходилось признать — этот человек действовал на женщин совершенно определенным образом.

Он задумчиво посмотрел вслед официантке.

— Тот тип, с которым вы разговаривали возле дома, и есть похититель?

Габриела чуть не выронила чашку. Она-то считала, что была там одна. Ей и в голову не приходило, что Гордон где-то рядом и видит ее.

— Какой еще тип?

— Около сорока пяти лет, рост примерно пять футов. Волосы черные с проседью. — Рассеянно вертя в пальцах сахарницу, Гордон приподнял бровь. — Продолжать?

— Нет. — Габриела обеими руками вцепилась в ручки кресла, стараясь справиться с удивлением. Трудно поверить, но Гордон и в самом деле там был. Он совершенно точно описал мужчину из покосившегося дома — первого из двух являвшихся ей в видениях.

— Я думаю, Габи, нам надо попытаться работать вместе — ради девочки. Одна голова хорошо, а две лучше, особенно когда на карте — третья.

Да, на карте была жизнь девочки. Беспомощного ребенка. Габриела вздрогнула. Она не доверяла Гордону Сазерленду. Но не доверяла и своей способности справиться в одиночку. Нельзя допустить ни единой ошибки — расплачиваться будет ребенок. Она должна сделать все возможное и невозможное, лишь бы девочка не кончила так же, как Тельма. А Гордон, по словам Шелтона, лучший в своем деле. Так можно ли отвергать его помощь?

— Ну как, рискнем? — Его взгляд становился все настойчивее. — По крайней мере узнаем, могут ли два одиночки работать вместе.

Что ж, значит, такова судьба. Видно, иного выхода нет. Габриеле оставалось лишь надеяться, что ей не придется горько пожалеть о своем решении.

— Рискнем.

Гордон облегченно вздохнул. Впервые с того момента, как Габриела подошла к нему, владевшее им напряжение чуть ослабло, туго натянутая внутри пружина распрямилась.

Эта девушка ошеломила его с первого взгляда, и он до сих пор все еще не мог прийти в себя. Правда, он целый год уже наблюдал за ней, но по большей части издали, а вот вблизи увидел только теперь. Она оказалась тоненькой и хрупкой, не выше пяти футов и семи дюймов. В ней было что-то такое, от чего у Гордона, как ни старался он совладать с собой, пробегал холодок по коже. Она казалась такой ранимой, а в глубине ее глаз застыла боль.

Ну да, а чего ты ждал? — одернул он сам себя. Что увидишь холодную и расчетливую особу? Или наглую кокетку? Следовало бы догадаться, что ничего подобного не будет. Весь год, что он следил за ней, она была просто воплощенной добродетелью, образцовой учительницей. Занималась со школьниками, вела математический кружок. Правда, она иногда ходила на свидания, но очень редко и никогда два раза подряд с одним и тем же спутником. Что, надо признать, было очень даже умно с ее стороны — а то вдруг бы они догадались, что она за птица. Словом, законченная лицемерка.

Он поднял чашку.

— С чего начнем?

— С того дома. — Габриела снова потерла ногу. — Девочка или сейчас там, или была там раньше.

— Неужели? — Не мог же он пропустить какие-то улики, которые она заметила.

Габриела выдержала его недоверчивый взгляд.

— Я это видела.

— Видели?

— Да, видела. — Откинув со лба волосы, она дотронулась до виска. — Мысленно, понимаете?

Она не собиралась сдавать позиции, но и не похвалялась своим даром. Гордона это приводило в недоумение. Ведь нет ничего более естественного, чем гордиться своими талантами, использовать их, причем в первую очередь ради собственной выгоды. Такова природа человека. Но эта девушка никакой выгоды от своего дара не получала, что тоже приводило Гордона в недоумение. Ну почему она не применяла свой дар для себя? Ведь она едва зарабатывала себе на жизнь, к тому же половину заработка всегда отсылала матери и тетушке Нэнси. Хотя что тут гадать? Просто у Габриелы Вудс никакого дара и в помине нет. Эванс был прав на все сто.

Гордон раздраженно выпрямился. Они сидели друг против друга. При его резком движении колени их случайно соприкоснулись, и рука девушки, скользнув по ноге, задела его бедро. Взгляды их встретились. Гордон почувствовал странное волнение. Ни за что, думал он, глядя в ее васильковые глаза, ни за что на свете нельзя позволить себе увлечься этой девицей!

Габриела поспешно отдернула руку. Несомненно, она тоже осознавала, что между ними возникло чувственное влечение. И так же несомненно, что ей это тоже не нравилось. Непонятно почему, но Гордона это задело. Вот болван, подумал он сам о себе.