Шрифт:
Наша беседа с англичанами касалась профессиональных и бытовых вопросов. Разговор шел прямой, откровенный, в доброжелательном тоне. По многим вопросам у нас оказались расхождения, и это было естественно. Но некоторые мысли о морской службе и быте были схожи.
Наше пребывание в Скапа–Флоу подходило к концу. Мы отсчитывали уже не сутки, а часы, оставшиеся до выхода. Газеты и письма, доставленные накануне, переходили из рук в руки. На душе у всех было радостно, а мыслями мы уже были там, на далекой Родине. Каждому хотелось послать ответную весточку. Но возможности такой уже не было, и тогда двое наших краснофлотцев придумали направить через океан символический привет «голубиной почтой». Но за неимением голубей решили использовать для этого чаек. Нужно сказать, что эти птицы были приучены брать еду прямо с рук, поэтому поймать их не составляло особого труда. Что наши матросы и сделали. Они нарисовали нескольким чайкам суриком красные звезды и отпустили: пусть летят на Родину с нашим приветом. А чайки никуда не полетели — расправив крылья, кружились над рейдом Скапа–Флоу. С английских кораблей моряки хорошо видели краснозвездных птиц. Офицеры подняли шум — русские используют чаек для большевистской пропаганды! Пришлось объясниться с англичанами. Инцидент был улажен.
Перед самым выходом корабли провели еще одну тренировку: необходимо было отработать маневры по приемке топлива на ходу. С этой целью каждый эсминец осуществил несколько маневров с танкером на внутреннем рейде Скапа–Флоу.
Итак подготовка кораблей Отряда ВМФ к переходу в Советский Союз была закончена.
Сквозь шторм и «волчьи стаи»
Перед выходом эскадры из Скапа–Флоу штаб командующего Отрядом передал на корабли сводку о силах врага, противостоящих нам. Сообщалось, что на аэродромах Норвегии находится двести самолетов, подготовленных для действий на морских коммуникациях, часть из них ведет непрерывно разведку конвоев; что в фиордах немцы сосредоточили более 50 подводных лодок, и 20 из них постоянно находятся в море, подкарауливая жертвы. В Альта–фьорде стоят линейный корабль «Тирпиц» и десять эсминцев [40] . («Тирпиц» [41] , новейший линкор, однотипный с «Бисмарком», который в мае 1941 года одним залпом потопил линейный крейсер «Худ» — гордость английского королевского флота.)
40
См.: В. А. Фокин. Прием кораблей от английского флота и их переход в СССР. «Морской сборник», 1945, № 4, с. 41.
41
Линкор «Тирпиц» вступил в строй в 1939 г. Полное водоизмещение 50 000 т. Артиллерийское вооружение: 8 орудий калибра 381 мм, 12–150 мм, 16–105 мм, 4–37 мм. Длина 243, ширина 36, осадка — 7,9 м. Мощность механизмов 160 000 л. с. Скорость хода 30 узлов. Экипаж 1600 человек. Справочник корабельного состава военно–морских флотов мира. Военмориздат. М., 1943, с. 231. 71
Соотношение сил было, конечно, неравным. Отразить нападение врага стареньким кораблям нашего Отряда будет нелегко.
В Москве знали о выходе кораблей из Англии и приняли необходимые меры боевого обеспечения. Н. Г. Кузнецов, нарком ВМФ, приказал командующему Северным флотом адмиралу А. Г. Головко нанести ряд мощных ударов авиацией флота по аэродромам и базам немцев. К северным берегам Нервегии были посланы подводные лодки для атаки вражеских кораблей, если те станут выходить из фиордов.
Внутри самого отряда задачи распределились так: эсминцы должны охранять линкор от нападения подводных лодок, «Архангельск» — защищать эсминцы от ударов надводных кораблей и самолетов противника.
16 августа были получены указания на переход. Дивизиону эсминцев предписывалось перейти на Фарерские острова, принять там топливо, а затем выйти на рандеву [42] с линкором. За несколько часов до снятия с якорей на кораблях состоялись митинги: моряки единодушно выразили готовность выполнить задачу — доставить в целости на Родину все боевые корабли. Были даже письменные обязательства. Одно из них подписало целиком машинное отделение эсминца «Деятельный» во главе с его командиром коммунистом старшиной 1–й статьи Н. И. Лебедевым. В заявлении говорилось: «Мы не пожалеем сил своих, преодолеем все трудности для того, чтобы привести миноносцы и линкор в состав славного Северного флота» [43] . На этом же корабле нашлись добровольцы во время, свободное от вахт, вести наблюдение за воздухом и водой — в помощь наблюдателям верхних боевых постов. А краснофлотцы электромеханической боевой части этого корабля Андриенко, Колесов, Пастушок, Ивановский, Козлов, Старостин, Стриккуев еще перед выходом самостоятельно изучили зенитные автоматы и успешно могли заменить артиллеристов [44] .
42
Рандеву — место, назначенное для встречи отдельных кораблей или соединений кораблей.
43
ОЦВМА, ф. 254, д. 23129, л. 35.
44
Там же, л. 36.
Вечером дивизион, лидируемый английским эсминцем «Кассандра», покинул Скапа–Флоу. Вначале шли со скоростью 20 узлов кильватерным строем. Но потом густой туман неожиданно накрыл корабли, ход пришлось сбавить.
Какое-то время шли узким фарватером, проложенным в минном поле. С начала войны англичане, опасаясь немецкого вторжения на острова, выставили мощные минные заграждения вдоль своего побережья.
С минами связан трагический случай, происшедший у западного побережья Исландии в июле 1942 года. Обратный конвой союзников «QP-13», вышедший из северных портов Советского Союза, на заключительном участке маршрута попал в густой туман. Штурманы грубо ошиблись в расчетах, и половина конвоя оказалась на минном поле. В течение трех минут флагманский корабль и четыре транспорта взлетели на воздух, еще два судна были серьезно повреждены взрывами [45] .
45
См.: Д. Ирвинг. Разгром конвоя «PQ-17». Воениздат, 1971, с. 300.
Так что нашим штурманам пришлось «держать ухо востро». Утром следующего дня корабли благополучно вошли в хорошо защищенную от ветров бухту Скалл–фьорд на Фарерских островах и стали на якорь. Был яркий солнечный день. Даже не верилось, что совсем недавно мы шли в «молоке». За прибрежными скалами виднелись зеленые луга и посевы, а среди них яркие под черепицей домики какого-то городка. С обрывистого берега за нами наблюдало несколько любопытных. У каждого в руках велосипед.
В Скалл–фьорде нас уже ожидал танкер с мазутом. Эсминцы по очереди швартовались к его борту и заполняли свои емкости топливом. Подошла очередь и «Живучего». Выбрали якорь и малым ходом пошли к танкеру. Ошвартовались с первого захода, да так мягко, что на танкере и не заметили нашего подхода.
— Молодец, — похвалил командир рулевого старшину 2–й статьи Папушина.
В то утро неожиданно заболел химик старшина 2–й статьи Дементьев, у него поднялась температура и появились сильные боли в правом боку. Врач Владимир Морозенко, осмотрев больного, доложил командиру:
— Аппендицит, надо срочно делать операцию!
Об этом сообщили командиру дивизиона, который направил к нам дивизионного врача Ефима Полещука.
В кают–компании быстро развернули операционную. Хирургических инструментов на «Живучем» было мало, пришлось собирать по кораблям. Еще хуже обстояло дело со стерильными материалами. Полещук предложил пропитать простыни хлоркой и оградить ими операционный стол.
Так и сделали.
Операция прошла успешно, однако старшина был плох, и всю ночь наши медики не отходили от него.
После приемки топлива экипажу был предоставлен короткий отдых. В помещениях команды и в кают–компании «Живучего» собрались все свободные от вахты и дежурства. Во втором кубрике кто-то наигрывал на мандолине, потом кто-то запел приятным тенором. В кают–компании слушали передачу из Москвы. Мысли у всех были одни — утром в поход, домой. Впереди — почти две тысячи миль, каждая из которых таит опасность. Враг попытается и на обратном пути нас атаковать. Но теперь мы уже не пассажиры, гадающие, попадет в наш борт торпеда или не попадет. На этот раз мы сами будем на переходе искать вражеские субмарины. Только бы не подвела иностранная техника.