Шрифт:
На правом шкафуте [29] , баке и юте выстроились советские экипажи. На левом шкафуте — английские моряки в «гофрированных» [30] брюках.
На торжественную церемонию — подъем советского Военно–морского флага — прибыли посол Советского Союза в Англии Гусев, глава военной миссии вице–адмирал [31] Харламов, вице–адмирал Левченко, английский контр–адмирал Максвелл, мэр Ньюкасла, члены и сотрудники военной миссии, английские офицеры.
29
Шкафут — часть верхней палубы корабля от фок–мачты или боевой рубки до грот–мачты или кормовой рубки включительно.
30
Английские матросы брюки гладят не вдоль длины, а поперек, в результате образуются «гофры».
31
Н. М. Харламову это звание было присвоено незадолго перед описываемым событием.
Первым выступил командующий военно–морским округом Максвелл. Он сказал: «По поручению Британского адмиралтейства с большим удовлетворением передаю корабли доблестному и смелому русскому флоту. Мы желаем удачи всем, кто будет плавать на них». В ответном слове посол Гусев отметил, что эсминцы помогут нашей стране и ее союзникам быстрее разгромить фашизм.
Ровно в 12 дня под звуки британского гимна был спущен королевский флаг, а еще через минуту оркестр исполнил гимн Советского Союза. Едва умолкли звуки гимна, по радиотрансляции раздался голос начальника штаба отдельного дивизиона эсминцев капитана 3–го ранга Гордеева:
— Военно–морской флаг Союза ССР и гюйс поднять!
На «Живучем» Военно–морской флаг поднимал старпом Проничкин, гюйс — командир артиллерийской боевой части Лисовский.
Радостью сияли лица наших моряков, когда на гафеле все выше и выше поднимался Военно–морской флаг нашей Родины. После церемонии подъема флага состоялся праздничный обед. Советские моряки с истинно русским радушием, теперь уже как полновластные хозяева корабля, принимали английских гостей. Недостатка в тостах не было. Один из них мне особенно запомнился. Его произнес англичанин Лндикольт:
— В колоколе «Ричмонда» я крестил младшую дочь. Это по английскому преданию приносит счастье. Поднимаю тост за непотопляемость эсминца «Лаивли» [32] .
Тост чиф–инженера всем понравился. Потом были тосты за разгром германского фашизма, за послевоенную дружбу.
Мэр Ньюкасла (фамилию его я теперь не помню) после нескольких тостов пришел в довольно «веселое» состояние. Кто-то из его соотечественников пытался уговорить его больше не пить, на что мэр. улыбаясь добродушно, ответил: «Мне нечего терять, кроме этой цепи», — и коснулся правой рукой массивной золотой цепи, висевшей у него на шее как символ власти.
32
Лапвли (англ.) — живой. Англичане не могли выговорить «Живучий», поэтому эсминец называли в английском переволе.
Когда обед закончился, все высыпали на причал. Духовой оркестр уже наигрывал популярную в Англии мелодию «На Пикадилли». Кое-кто не выдержал и начал приплясывать. Очень хорошо запомнился мне такой эпизод. К группе советских моряков подошел улыбающийся Николаи Михайлович Харламов, одетый в парадную форму. Словно по команде, несколько краснофлотцев подхватили вице–адмирала на руки и от избытка чувств начали подбрасывать вверх. Это получилось как-то стихийно, неожиданно для всех.
Потом, опустив на землю улыбающегося Харламова, краснофлотцы окружили капитана 1–го ранга Фокина с теми же намерениями. Но Виталий Алексеевич разгадал их замысел и успел увернуться. Англичане все это видели и были шокированы «дерзостью» русских матросов. В английском флоте матрос не имеет права даже войти в коридор помещения, где живут офицеры, не говоря уже о каюте, а чтобы «качать» старшего по званию, — этого они не могли понять.
С интересом встретили англичане и выступление краснофлотской самодеятельности эсминца «Дерзкий».
— Вы привезли с собой не только инженеров, но и артистов! — восклицали они.
После торжеств начались будни. Нам дали один месяц на отработку курсовых и огневых задач. Боевую подготовку предстояло проводить в незнакомых условиях — западнее Оркнейских островов (вблизи английской военно–морской базы Скапа–Флоу). За этот месяц мы должны были отточить боевое мастерство каждого моряка, добиться безукоризненной слаженности экипажа в целом. Впереди были многочисленные стрельбы на полигонах, дневные учения и ночные «авралы» на рейде. Впереди была большая работа.
Перед выходом корабля в Скапа–Флоу части экипажа разрешили увольнение на берег.
В те дни английские газеты много писали о боевых действиях англо–американцев во Франции. Помещались и сводки с советско–германского фронта. Помнится, одна из английских газет поместила карту Европы, на которой были нарисованы стрелки — от линии западного фронта до Берлина с цифрой 670, и восточного фронта, проходившего где-то в Польше, с цифрой 650. Цифры эти, было ясно, обозначали расстояние до фашистской столицы. Карту сопровождала жирная надпись: «Маршал Жуков сказал, что он первый будет в Берлине».
Да, мы, русские, очень хотели этого!
На берег я сошел вместе с лейтенантом Лысым. Побродив немного по Норт–Шилдсу, мы свернули к мосту через реку Тайн, вдоль южного берега которой раскинулся Саут–Шилдс. У входа на мост стоял служащий частной компании. С каждого пешехода он взымал три пенса за проход в одну сторону. Владельцы автомобилей платили еще больше. Мы еще (в который уж!) раз подивились порядкам в этой стране. Увидев впереди небольшой парк, обнесенный декоративной изгородью, решили заглянуть туда. Но у входа висела надпись: «Частная собственность». Без разрешения владельца войти туда никто не имел права. Пришлось сделать «от ворот поворот».