Шрифт:
В первый же день после нашего прибытия из Англии, каждому хотелось послать весточку родным и близким. Улучив момент, мы с минером Василием Лариошиным отправились на почту.
— Я пошлю сразу четыре телеграммы, а ты? — спросил Василий.
Из трубы соседнего с почтой дома валил сизый дымок.
— И дым отечества нам сладок и приятен! — продекламировал Лариошин, открывая дверь в почтовую контору. Настроение у нас было приподнятое. Взяв телеграфные бланки, мы заполнили их и подали в окошко. И тут случился конфуз: ни у меня, ни у Василия не оказалось денег. Как-то мы совсем забыли о них на радостях. В Англии совсем не получали советских денег, а прибыв на Родину, еще не успели получить. К счастью, телеграммы у нас приняли, а квитанции выдали в долг. Мы, как выяснилось, были в тот день не одни такие «забывчивые».
Случилось так, что в первые дни нашего пребывания на Севере по счастливому совпадению на Северном флоте гостила делегация шефов — посланцев тружеников Новосибирской области. Посетили шефы и наши корабли.
На «Живучем» побывали поэтесса Елизавета Стюарт и комсорг ЦК комсомола одного из заводов Татьяна Шеховцова.
Комсомолка–сибирячка рассказала о том, как трудятся ее земляки на промышленных предприятиях города, на колхозных и совхозных полях и фермах, снабжая Красную Армию оружием, техникой, продовольствием.
Поэтесса Стюарт читала нам свои стихи. Некоторые строчки, запавшие в душу, я тогда даже записал для памяти. Вот хотя бы эти:
Все испытай — лишенья и страданья. Запомни все, чем эти дни полны. Пойми, что значит — ожидать свиданья, Отложенного до конца войны!Ведь это прямо о нас, собравшихся здесь, в кубрике.
Прощаясь, поэтесса обещала, что непременно напишет о своей поездке на Север, о незабываемых встречах с моряками–североморцами.
Тридцать два года спустя узнал, что Елизавета Константиновна сдержала слово. Помог мне случай: «Литературная газета» поместила поздравление Елизавете Стюарт в связи с ее 70–летием. Послал поздравление и я. Поэтесса ответила мне. Она писала, что наш «Живучий» жив в ее памяти до сих пор. Елизавета Константиновна прислала мне и томик своих стихов.
Несколько из них посвящено Северу. Надо ли говорить, как согрели душу слова:
И память мне надолго сохранит Оттенки моря в тихий час отлива, Неяркий день, нахмуренный гранит И над заливом чаек молчаливых. [56]56
Елизавета Стюарт. Избранное. Новосибирск, Западно–сибирское кн. изд–во, 1976, с. 35.
Хорошо запомнилось мне и первое впечатление, которое произвело на нас Заполярье: деревянные домишки Ваенги на каменистых сопках, низкорослые скрюченные деревца, редкий кустарник — все это мы рассматривали с интересом, все здесь для нас было в диковинку.
В конце августа и начале сентября на наших кораблях работали инструкторы политического управления флота. С агитаторами нашего корабля они провели беседу «Особенности международного положения и текущего момента».
А в мире происходили важные события. 4 сентября Еышла из войны Финляндия, заявив о разрыве с Германией и о выводе немецких войск со своей территории не позднее 15 сентября. Финны объявили о прекращении военных действий на всех участках расположения финских войск. Советское Верховное командование также прекратило военные действия на этом участке фронта. Были и другие события, требовавшие правильной оценки и разъяснения. Ведь во время пребывания за границей мы не всегда располагали нужной информацией, кроме того союзники нередко пытались подсунуть «липу», поэтому квалифицированная помощь флотских политработников была нам просто необходима.
Улеглись волнения, связанные с возвращением на Родину, начались будни. Два эсминца — наш «Живучий» и «Доблестный» стали в ремонт. Остальные шесть были отправлены на задание — им предстояло обеспечивать переход конвоев из Карского моря в Иокангу и Архангельск (между архипелагом Норденшельда, Диксоном, пунктами Новой Земли).
Как только «Живучий» ошвартовался у причала для ремонта, командир корабля собрал в кают–компании всех офицеров. Рябченко был краток:
— Нам приказано как можно быстрее восстановить боеспособность эсминца. Надо не только устранить повреждения, но и воспользоваться стоянкой для тщательной проверки, профилактического осмотра и ремонта всей техники и вооружения. Разборку механизмов использовать для повышения специальной подготовки старшин и краснофлотцев.
Офицерам кроме того предстояло изучить новый театр военных действий, тактические приемы вражеских подводных лодок, а также научиться мастерски владеть оружием своего корабля.
Вечером собрался партийно–комсомольский актив, наметивший пути решения стоящих перед экипажем задач.
От качества работы личного состава пятой боевой части зависела боеспособность корабля. Об этом страстно и убедительно говорил на собрании парторг подразделения Семен Циолковский. Говорил он как всегда быстро, слегка картавя. Парторг пользовался большим авторитетом в своей боевой части да и вообще на корабле. В работе Циолковский был неутомим, а в свободное время успевал и побеседовать с каждым краснофлотцем, и помочь морякам разобраться в тонкостях новой техники.
На комсомольском собрании артиллерийской боевой части комсорг старшина 2–й статьи Александр Сегинь призвал комендоров и автоматчиков в совершенстве изучить оружие и умело использовать его в бою. Он рассказал об опыте автоматчика Якова Сычева. Слабым местом у «эрликонов» была боевая пружина — она часто выходила из строя. Сычев научился заменять боевую пружину автомата, не вынимая ствола. Так же ловко он управлялся и с боевыми тягами. Эти нововведения значительно упростили обслуживание автомата. Дельные предложения внесли также комсомольцы Овчаренко и Балакин. Ремонт начался. На корабль прибыли рабочие–судоремонтники. Однако многое нам предстояло сделать своими руками, чтобы корабль как можно быстрее мог начать боевую деятельность.