Выбирать тяжелый конец, балансируя на перекошенной, скользкой от льда палубе, добровольцам было очень нелегко. В бинокль я видел их напряженные лица, их неверные, скованные обледеневшей одеждой движения. Наконец трос закреплен и подан сигнал: «Можно давать ход».

А стихия не хотела покоряться. Едва начинали буксировку, как стальной трос рвался, словно нитка. Начинали все заново, и снова трос обрывался. И так десять (!) раз... «Тбилиси» дрейфовал к юго–востоку вдоль северного побережья Кильдина, и остановить этот дрейф не удавалось.

Так прошел целый день. Наступила ночь. Снежные заряды усилились. Спасательные работы пришлось отложить до утра.

Новогоднюю ночь пятеро моряков провели на дрейфующем судне, не смыкая глаз. Они закрепили крышки грузовых люков, подкрепили переборки. Принайтовали крепко гусеничный трактор, грузовую автомашину и другое крупногабаритное имущество, находившееся на верхней палубе.

Не спали в ту ночь и на «Живучем». У радиолокатора и гидроакустической станции, в машинных и котельных отделениях бдительно несли вахту моряки. Взрывы один за другим грохали по корпусу корабля — это минеры «Живучего» периодически сбрасывали за борт сковывающие серии глубинных бомб.

От частых взрывов, а может быть, от штормовых сотрясений на «Живучем вышла из строя радиолокационная станция — отскочил верхний конец фидера. Необходимо было припаять его. Плексигласовый колпак антенны возвышался над мостиком. Днем на ликвидацию неисправности ушло бы несколько минут, а в темноте при такой качке не то что паять, подняться по скоб–трапу рискованно. Да и освещение включать не разрешалось. Но радиометрист Александр Петров все же сумел устранить поломку. Он достал парусиновый чехол от антенны и, рискуя сорваться, поднялся с ним наверх. Краснофлотец Баринов помог ему накрыть этим чехлом купол антенны радиолокатора. Светомаскировка была обеспечена. Петров быстро припаял кончик фидера, и через несколько минут корабль стал «зрячим».

Утром спасательные работы были возобновлены. А ветер не стихал — 8 баллов и крупная зыбь с норда. Тральщики заливало водой, и их отпустили в базу.

Аварийное судно за ночь сдрейфовало к Кильдину, до берега оставалось всего пять кабельтовых. Подойти к нему эсминец не мог. Вскоре на помощь подоспели буксиры «М-2» и «М-12» с мощными буксирными устройствами и лидер «Баку». В небе появились два противолодочных самолета. Общими усилиями эсминцев и буксиров корма транспорта в начале суток 2 января была приведена в Териберку.

Пятеро отважных моряков, выполнив задание, благополучно вернулись на корабль. Они провели на «Тбилиси» 40 часов 15 минут [69] . Позднее все они были награждены боевыми орденами.

В середине января 1945 года началось мощное наступление советских войск. Весь фронт — от Балтийского моря до Карпат — пришел в движение. Победный гром орудий гремел на территории Восточной Пруссии, в Западной Польше, в немецкой Силезии, в Чехословакии, Венгрии.

Североморцы вместе со всеми советскими людьми радовались каждой новой победе Красной Армии. У всех было приподнятое настроение. Моряки горели желанием внести свой вклад в дело разгрома врага.

В результате успешного наступления войск Карельского фронта, поддерживаемых Северным флотом, осенью 1944 года обстановка на Северном морском театре в корне изменилась. Немецко–фашистские войска потеряли многие свои позиции. Авиация гитлеровцев, лишенная аэродромов, расположенных вблизи наших баз, перешла теперь главным образом на ведение разведки. Надводные корабли немцев были малочисленны и обеспечивали в основном дозорную службу и эвакуацию. Последний их крупный корабль — линкор «Тирпиц» был потоплен в фиорде 12 ноября 1944 года английскими бомбардировщиками [70] .

Казалось бы, боевая деятельность Северного флота должна заметно снизиться, но в действительности этого не произошло. Немецкое морское командование, несмотря на безнадежность дальнейшей борьбы, не отказалось от намерений нарушить наше судоходство на Севере, считая, что в победах Красной Армии большую роль играет помощь союзников. С этой целью в базы Норвегии из других районов были дополнительно переброшены подводные лодки, численность которых к началу 1945 года была доведена до 100 единиц [71] .

Позиции вражеских лодок, как и в конце 1944 года, располагались вдоль побережья и у входов в базы Северного флота. Там в узких стесненных районах подводные хищники подстерегали «добычу», нападая на корабли поодиночке и группами. Наиболее опасным в этом отношении районом был Кильдинский плес. Подводные лодки действовали здесь в непосредственной близости от берега, атакуя корабли с больших дистанций самонаводящимися торпедами.

Возросла и минная опасность. Вражеские подводники минировали фарватеры и узкости в Баренцевом и Белом морях, применяя мины с различными взрывателями. Нагрузка на противолодочные силы возросла. Многие корабли работали на износ. Личный состав эсминцев проявлял буквально чудеса изобретательности, чтобы приспособить устаревшее оборудование к потребностям сложившейся обстановки. Любое новшество становилось достоянием всех экипажей.