А вскорости боевого успеха добился экипаж эсминца «Достойный». Эскортируя три транспорта из Линахамари в Кольский залив, «Достойный» обнаружил вражескую подводную лодку, шедшую прямо на конвой. Капитан 3–го ранга Никольский умелым маневром упредил врага. Мины, выпущенные из носовой реактивной установки «Еж» с интервалами в доли секунды, накрыли впереди эсминца большой эллипс водной поверхности. Из-под воды послышался взрыв. Потом минеры обрушили на врага большую серию глубинных бомб. На поверхности появились воздушные пузыри, всплыли какие-то обломки и растеклось большое масляное пятно [68] .

Три победы за несколько дней показали, что сомнения англичан в способности североморцев защитить союзные конвои в своей операционной зоне необоснованны.

С фронтов поступали вести о новых успехах Красной Армии. Минула неделя с того времени, как Советские войска вклинились в Восточную Пруссию. Германское военное командование всеми мерами стремилось не допустить или хотя бы отсрочить вторжение Красной Армии на территорию рейха. Но эти попытки гитлеровцев были тщетными.

В кают–компании и кубриках эсминца оживленно обсуждались фронтовые новости. Было ясно, что враг обречен. Но подобно загнанному зверю он еще яростно огрызался. Не складывал он оружия и на море. В этих условиях нельзя было расслабляться, проявлять благодушие и самоуспокоенность.

30 декабря «Живучий» возвратился в Полярное после очередного поиска подводных лодок. Выхода в ближайшие сутки не предполагалось, и экипаж надеялся встретить Новый год в базе. Мы с Никольским собирались пойти в Дом флота. Сигнал аврала, прозвучавший после полуночи, был для всех неожиданностью.

— Корабль к походу и бою экстренно изготовить! — объявил по трансляции старпом Проничкин. На «Жестком», стоявшем у нашего борта, также готовились к выходу в море.

...Транспорт «Тбилиси» (типа «Либерти») в восьмибалльный шторм шел из Мурманска в Печенгу с отрядом бойцов и грузом, остро необходимым фронту. В красном уголке свободные от вахты моряки наряжали елку. Транспорт в охранении двух тральщиков и четырех «больших охотников» проходил у полуострова Рыбачий, когда у правого борта раздался сильный взрыв.

В пробоину между вторым и третьим трюмами хлынула вода. Носовая часть стала быстро погружаться. Затем последовал сильный толчок, и пароход разломился пополам.

Кормовая часть оставалась на плаву, но на ней вспыхнул пожар: загорелись сено, мазут, начали взрываться бочки с бензином. Положение экипажа и пассажиров оказалось критическим. Спасаясь от огня и взрывов, люди прыгали за борт в ледяную воду.

Корабли охранения подойти к аварийному судну не могли: шторм — до 9 баллов, волна — 7 баллов. «Большому охотнику» удалось поднять из воды 1 человека. Оставшиеся на судне моряки и бойцы сумели ликвидировать пожар. Лишь с четвертой попытки тральщику «АМ-115» удалось подойти к уцелевшей части транспорта с подветренной стороны. Гигантские волны бросали неуправляемое судно на тральщик. От ударов на «АМ-115» разошлись швы в средней части корпуса, а вскоре он получил пробоину в машинном отделении. Ведя борьбу за живучесть корабля, экипаж тральщика продолжал снимать с «Тбилиси» пострадавших. Сняв 77 человек, «АМ-115» занял место в охранении.

Корма транспорта, покинутого экипажем, продолжала дрейфовать вдоль берега. В двух ее трюмах находился ценный груз. В корме размещалась и главная машина. Все это нужно было спасти. «Жесткому» и «Живучему» предстояло разыскать и прибуксировать в базу уцелевшую часть судна.

Эсминцы вышли в залив глубокой ночью. На экране радиолокатора четко обозначались скалистые берега, а впереди слева — остров Торос. Чем больше удалялись от берега, тем сильнее ощущался шторм. Крен доходил до 40 градусов. Корабли вели поиск строем фронта. Через два часа в семи милях к северу от Цып–Наволока радиолокатором обнаружили три цели — аварийное судно и два тральщика. Приблизились к «Тбилиси».

Транспорт имел большой крен, и волны свободно гуляли по его разорванной палубе. Начальник штаба эскадры А. М. Румянцев, руководивший операцией, приказал выделить пять добровольцев с «Жесткого» для высадки на «Тбилиси» — нужно было кому-то принять буксирные концы.

Добровольцев оказалось немало. Выбор пал на артиллеристов Игоря Раздерова, Михаила Фетисова и Николая Матукина, а также торпедиста Геннадия Волкова и марсового Владимира Опарина. Собрав добровольцев на юте, А. М. Румянцев сказал:

— Важно выбрать момент для прыжка. Не торопитесь, но и не ждите, пока стукнемся бортами. В случае гибели транспорта примем все меры к вашему спасению.

Александр Михайлович пожелал удачи смельчакам, попрощался с каждым.

Пятеро моряков, одетых в меховые куртки, поднялись на ростры. Оттуда им предстояло прыгать. Опасное маневрирование продолжалось уже пять часов. «Живучий» следовал рядом. Я хорошо запомнил все, что видел. Когда «Жесткий» подымало на гребень, транспорт оказывался далеко внизу, а потом высокий, огромный, взлетал над эсминцем, грозя раздавить его.

После нескольких неудачных попыток «Жесткому» удалось-таки приблизиться к аварийному судну, и добровольцы перескочили на корму «Тбилиси». Десятки глаз с напряжением следили за их акробатическими прыжками через пучину. «Жесткий» тут же отошел, но правые ростры оказались смятыми.

Каждый из эсминцев имел конкретную задачу: «Живучему» надлежало обеспечить противолодочное охранение, «Жесткому» — буксировку.

Мокрые с головы до ног, закоченевшие на пронизывающем ветру, смельчаки приняли с эсминца буксирный конец и закрепили за кнехт, «Жесткий» дал ход и начал буксировку. На мостике «Живучего» вздохнули с облегчением: первая задача решена. Но не прошло и 20 минут, как буксирный трос лопнул. Пока убирали обрывок и готовили новый буксир, аварийное судно волной и ветром отнесло в сторону. «Жесткий» снова приблизился к «Тбилиси», на транспорт полетел груз с тонким проводником, на втором конце которого был закреплен стальной трос.