Затем командующий зачитал весь поздравительный текст, который заканчивался словами: «Да здравствуют моряки Северного военно–морского флота! Да здравствует боевая дружба Военно–Морского Флота и сухопутных сил Красной Армии!»

— Да, за это стоит выпить, — произнес Головко и поднял свою рюмку. — За ваши боевые успехи, за наш замечательный личный состав!

Оба командира были взволнованы вестью. Поставив рюмку на стол, комфлота встал из-за стола, дав понять, что встреча окончена.

— А ваши материалы я еще проанализирую, — сказал Головко на прощанье.

Весть об учреждении медали «За оборону Советского Заполярья» с быстротой молнии облетела все корабли. Моряки были горды высокой оценкой, данной Советским правительством, деятельности участников героической обороны Советского Заполярья, самоотверженной борьбы воинов Красной Армии и Военно–Морского Флота против немецко–фашистских захватчиков на крайнем правом фланге Великой Отечественной войны.

С самого первого дня вероломного нападения на нашу Родину гитлеровские захватчики протянули хищные Щупальца к Советскому Заполярью. Они направили на Север отборные части и огромное количество боевой техники, намереваясь с ходу захватить Мурманск. Враг понимал, что, захватив Советское Заполярье, он лишит нашу страну важнейших коммуникаций, связывающих ее с союзниками. Однако надежды Гитлера разбились о стойкость воинов Карельского фронта и Северного флота.

Радуясь успехам, достигнутым моряками–североморцами в борьбе с захватчиками, мы тем не менее хорошо понимали, что война еще не окончена, что впереди тяжелые походы и грозные схватки с гитлеровскими подводными лодками. К ним мы готовились каждодневно.

В условиях полярной ночи и частых снежных зарядов все большее признание получала радиолокация. Но были еще и такие, кто сомневался в ее возможностях. Этим грешили даже вахтенные офицеры. Они по старинке наседали на сигнальщиков: зрение казалось надежнее. Но со временем от недоверия к новой технике не осталось и следа. Радиолокация часто выручала нас в трудный момент.

Помнится такой эпизод. Для эскортирования беломорской группы союзных транспортов командующий флотом назначил лидер «Баку», семь эсминцев и четыре «больших охотника». В составе эскорта был и «Живучий».

Вышли мы 6 декабря утром с расчетом встретить конвой в 13 часов. Видимость временами доходила до полкабельтова. Прибыв в расчетную точку, начали радиолокационный поиск. Два часа экран был чист, а затем на нем появились какие-то цели. После обмена опознавательными оказалось, что это английские эскортные корабли. С них передали, что конвой уклонялся от атак подводных лодок и теперь находится 15 милями южнее. Вскоре установили радиолокационный контакт и с конвоем. На экране радара отчетливо обозначились три крайние колонны транспортов и охранение левого борта. Командир велел всем офицерам внимательно рассмотреть это изображение и зарисовать его, чтобы потом сличить с визуальным.

Поскольку получить по радио необходимые сведения от командира английского эскорта не удалось, а запрашивать световыми средствами не разрешалось (мы были в зоне действия вражеских лодок), контрадмирал Фокин, находившийся на «Баку», решил момент отделения беломорской группы от мурманской определить по локатору. Дело в том, что отделившуюся часть судов мы должны были сразу же взять под защиту и сопровождать до порта.

Прошло некоторое время. Радиометрист Александр Петров доложил: «Группа целей отделилась от конвоя и повернула на восток». Сигнал, переданный с флагманского корабля, подтвердил это. «Живучий» увеличил ход и стал занимать свое место в эскорте.

С «Баку» то и дело поступали распоряжения кораблям — одному сократить дистанцию, другому изменить курс, третьему снизить скорость: на выносном индикаторе кругового обзора, выведенном на мостик лидера, весь конвой был как на ладони.

Наступила полночь. Сменилась вахта. Подозрительных целей на экранах локаторов не обнаруживалось. Молчала и гидроакустическая рубка. Но наблюдение за надводной обстановкой и подводной средой ни на минуту не ослабевало.

Затишье оказалось временным. В 2 часа ночи на «Деятельном» прозвучал сигнал боевой тревоги. Минеры Рыжов, Панченко, Морозов и Филиппов давно ждали его. Перед выходом в море, приняв новый комплект боезапаса, они на глубинных бомбах вывели краской: «За транспорт «Революция»!», «За транспорт «Пролетарий»!» Оба эти стареньких парохода были потоплены гитлеровской подводной лодкой в начале месяца. Моряки жаждали встречи с врагом, чтобы отомстить за гибель транспортов.

Лодка поджидала добычу, находясь в надводном положении. Наши комендоры открыли по ней огонь, и она стала быстро погружаться. Эсминец сделал резкий отворот для бомбометания. Когда секундомер отсчитал нужный момент, минеры сбросили смертоносный груз на подводных пиратов. Атака врага была сорвана.

Вторую попытку гитлеровцев напасть на конвой отразил эсминец «Разумный» у острова Харлов. Сбросив глубинные бомбы, моряки услышали приглушенный подводный взрыв. Что сталось с вражеской лодкой и в том и в другом случае — неизвестно. Уточнять результаты боя не было времени: атаковал лодку и — снова в строй!

Задачу мы выполнили. Все транспорты с грузами были доставлены в Белое море без потерь. Поход дал офицерам хорошую практику боевого управления и наблюдения за действиями кораблей и судов конвоя с помощью новых радиотехнических средств в условиях малой видимости.

Опыт использования радиолокаторов в походных ордерах тогда же начали применять и при поиске вражеских подводных лодок.

Раньше обнаружение подводных лодок осуществлялось гидроакустическими и визуальными средствами. Корабли охранения располагались в 6–12 кабельтовых от транспортов, то есть в непосредственной близости. Практика показала, что радиолокатором подводные лодки в надводном положении можно обнаружить на расстоянии до 60 кабельтовых [62] независимо от условий видимости. С учетом этого были внесены изменения в построение эскорта. Впереди транспортов, а также по бортам выставлялись завесы из кораблей, оснащенных радиолокационными средствами. Под наблюдением оказывалась зона диаметром не менее 10 миль.