Исповедь
вернуться

де Габриак Черубина
Шрифт:

LAI

Флейты и кимвалы В блеске бальной залы Сквозь тьму, Пусть звенят бокалы, Пусть глаза усталы — Пойму… Губ твоих кораллы Так безумно алы… К чему?

«Я венки тебе часто плету…»

Я венки тебе часто плету Из пахучей и ласковой мяты, Из травинок, что ветром примяты, И из каперсов в белом цвету. Но сама я закрыла дороги, На которых бы встретился ты… И в руках моих, полных тревоги, Умирают и пахнут цветы. Кто-то отнял любимые лики И безумьем сдавил мне виски. Но никто не отнимет тоски О могиле моей Вероники.

ПЕСНИ ВЕРОНИКИ

1. «Ночь проходит, ночь ложиться…»

Ночь проходит, ночь ложиться. У святых окон Тихий свет зажжен… Бледной девочке приснился Золотистый сон… Буду тихо я молиться, Чтобы сбылся он. Бледной девочке приснился Монастырь в горах В каменных стенах. Вся тоска должна забыться Под хрустальный звон… Буду тихо я молиться, Чтобы сбылся сон. Бледной девочке приснился Замок изо льда. Там в окно всегда Видно, как вдали лучится Звездный небосклон… Буду тихо я молиться, Чтобы сбылся сон. Бледной девочке приснился Молодой король. Сердце примет боль. В сердце страстью загорится Беспокойный сон. Буду пламенно молиться, Чтоб не сбылся он.

2. Смерть Вероники

Детский профиль на белых подушках, — И всю ночь ты шептала в бреду О цветах, о любимых игрушках И о гномах в осеннем саду. В эту ночь ты дышать перестала… Повинуясь желаньям твоим, Я о смерти твоей рассказала Только маленьким гномам лесным. И столпились они у кроватки, Свои темные сняв колпачки, И в лучах темно-красной лампадки Были лица их полны тоски. Но тебя, их живую подругу, Было трудно в умершей узнать, И они говорили друг другу: «Вероника вернется опять».

3. «Умерла вчера инфанта…»

Умерла вчера инфанта На моих руках. Распустились крылья банта В пепельных кудрях. И в глазах бледно-зеленых Смеха больше нет. Много гномов есть влюбленных В их неверный свет. Рот увял в последнем стоне, Словно алый мак, И на маленькой ладони — Ранней смерти знак. Смерть, как призрак белой дамы. Встретилась с тобой, И, отняв тебя у мамы, Увела с собой.

«Серый сумрак бесприютней…»

Серый сумрак бесприютней, Сердце — горче. Я одна, Я одна с испанской лютней у окна. Каплют капли, бьют куранты, Вянут розы на столах. Бледный лик больной инфанты в зеркалах. Отзвук песенки толедской Мне поет из темноты. Голос нежный, голос детский… где же ты. Книг ненужных фолианты, Ветви парка на стекле… Бледный лик больной инфанты в серой мгле.

«Лишь раз один, как папоротник, я…»

Лишь раз один, как папоротник, я Цвету огнем весенней, пьяной ночью… Приди за мной к лесному средоточью, В заклятый круг, приди, сорви меня! Люби меня! Я всем тебе близка. О, уступи моей любовной порче, Я, как миндаль, смертельна и горька, Нежней, чем смерть, обманчивей и горче.

«В слепые ночи новолунья…»

Ego vox ejus!

В слепые ночи новолунья Глухой тревогою полна, Завороженная колдунья, Стою у темного окна. Стеклом удвоенные свечи И предо мною и за мной, И облик комнаты иной Грозит возможностями встречи. В темно-зеленых зеркалах Обледенелых ветхих окон Не мой, а чей-то бледный локон Чуть отражен, и смутный страх Мне сердце алой нитью вяжет. Что, если дальняя гроза В стекле мне близкий лик покажет И отразит ее глаза? Что, если я сейчас увижу Углы опущенные рта, И предо мною встанет та, Кого так сладко ненавижу? Но окон темная вода В своей безгласности застыла, И с той, что душу истомила, Не повстречаюсь никогда.

«Горький и дикий запах земли…»

Горький и дикий запах земли: Темной гвоздикой поля проросли! В травы одежды скинув с плеча, В поле вечернем стою, как свеча. Вдаль убегая, влажны следы, Нежно нагая, цвету у воды. Белым кораллом в зарослях лоз, Алая в алом, от алых волос.

ПОЛЯ ПОБЕДЫ

Над полем грустным и победным Простерт червленый щит зари. По скатам гор, в тумане медном Дымят и гаснут алтари. На мир пролив огонь и беды, По нивам вытоптав посев Проходят скорбные Победы, И темен глаз девичьих гнев. За ними — дальние пожары, И меч заката ал и строг; Звучат безрадостно фанфары, Гудит в полях призывный рог.