–  Продолжайте, товарищ Мерецков, я слушаю вас.
– Сталин сел за стол.

Кирилл Афанасьевич отметил, что с резервами, наверное, сейчас трудно, поэтому он предлагает не брать из состава Волховского фронта 6-й кавалерийский корпус, а усилить им 2-ю ударную армию. В противном случае её надо немедленно вывести из лесисто-болотистой местности.

–  Куда вывести?
– Сталин заметно шевельнул бровями.

–  На линию железной и шоссейной дорог Чудово - Новгород. Вот сюда.
– Мерецков показал район передислокации на карте.

–  У генерала Хозина другое мнение, - возразил Сталин.

–  Оно ошибочно, и я прошу вас...

–  Оставим всё, как есть, - повысил голос Сталин.
– Генерал Хозин заверил меня, что фронт выполнив свою задачу. Почему я не должен ему верить?

–  У меня сложилось впечатление, что вы, Кирилл Афанасьевич, завидуете генералу Хозину, человеку решительному и способному организовать отпор врагу, - вновь бросил реплику Маленков.

Сталин, однако, осадил его:

–  Завидовать, товарищ Маленков, будем после победы над врагом. Теперь же надо, чтобы Ленинградский фронт скорее прорвал блокаду города.
– Он взглянул на Мерецкова.
– Мы тут решили, куда вас направить. Ставка назначила вас заместителем главкома западного направления генерала армии Жукова.

–  Я готов принять новую должность, - сдержанно произнёс Мерецков и вдруг, сам того не желая, добавил: - У меня такое чувство, что я снова вернусь в Ленинград.

Верховный сурово сдвинул брови.

–  Извините, Иосиф Виссарионович, но у меня и вправду появилось такое чувство.

–  Я ценю вашу откровенность.
– Сталин взял со стола трубку и закурил.
– Если нет вопросов, можете идти.

Во дворе Генштаба Мерецков сощурился. Апрельское солнце выкатилось из-за туч, его яркие лучи дробились на брусчатке. В мыслях он всё ещё был в кабинете вождя. Может, прав Верховный, ликвидировав Волховский фронт, а он, Мерецков, ошибается? Что ж, время покажет, на чьей стороне правда. Кто-то сзади тронул его за плечо. Кирилл Афанасьевич обернулся. Перед ним стоял, улыбаясь, маршал Будённый.

–  Вы?
– растерянно обронил Мерецков.

–  Что, разве не похож? Петлицы и нарукавные знаки маршала при мне, усы тоже.
– Семён Михайлович привычно покрутил усы.
– А ты, Кирилл, чего такой хмурый?

–  Не то слово, Семён Михайлович, - разочарованно промолвил Мерецков.
– Я подготовил наступательную операцию, чтобы взять Любань, как вдруг поступила директива Ставки о ликвидации Волховского фронта. Моего фронта, в который я вложил душу.
– Он грустно взглянул в лицо маршалу.
– Уверен, что вождь принял ошибочное решение, я пытался доказать это, но Верховный принял сторону командующего Ленинградским фронтом генерала Хозина, предложившего передать ему войска Волховского фронта. Нахрапистый этот Хозин, за моей спиной всё обговорил с вождём.

–  Сталина мучит блокада Ленинграда, он хочет скорее прорвать её, вот и мечется, ищет надёжные пути. А поиск, сам знаешь, трудная штука, могут быть и ошибки. Ну а куда тебя назначили?

–  Заместителем к Жукову.

–  Радуйся, Кирилл!
– воскликнул маршал.
– Георгий тебя хорошо знает, ценит, и дела пойдут.

–  Нет, Семён Михайлович, мне бы лучше дали армию, и я обрёл бы самостоятельность, - мечтательно проговорил Мерецков.
– Не решился сказать об этом Сталину, а следовало бы!

–  А ты, Кирилл, попроси Жукова, - посоветовал Будённый.
– - Он часто бывает в Ставке и может замолвить за тебя словечко перед Верховным.

–  Это мысль!
– обрадовался Мерецков.
– Я так и сделаю... А вы куда теперь едете?

–  В Крыму снова вот-вот вспыхнут бои. Керчь да Севастополь - бельмо на глазу у Гитлера. Там будет горячо, в Крыму... Ставка назначила меня главкомом северо-кавказского направления. Такая вот штука получается. И силы немалые мне подчинили: Крымский фронт, Севастопольский оборонительный район, Северо-Кавказский военный округ, Черноморский флот, Азовская военная флотилия…

–  Вы родом с юга, там вам всё знакомо, близко сердцу.

–  Вот-вот, Кирилл, родом я из тех краёв, - согласился Будённый.
– Все дороги мною исхожены ещё с тех пор, как Первая конная армия рубила беляков. К тому же на Дону и Кубани проживает немало казаков, из них можно создать новые кавалерийские полки. Сталин мне напомнил об этом.
– Маршал передохнул.
– Ладно, Кирилл, пойду я. Надо мне с генералом Василевским в Генштабе ещё кое-что согласовать.

Мерецков выехал на фронт ранним апрельским утром. Солнце ещё не взошло, в густо-синем небе холодно мерцали звёзды, по краям горизонта они кое-где уже погасли. Кирилл Афанасьевич, казалось, ничего этого не замечал, хотя после разговора с Будённым у него полегчало на душе. Да, зря упразднили Волховский фронт. Интересно, как на это отреагировал Жуков?

–  Приехали, товарищ генерал армии, - прервал его раздумья голос водителя.

Жуков встретил его крепким рукопожатием.

–  Значит, нашего полку прибыло?
– подмигнул он. Хорошо, что тебя ко мне направили, хотя я и не согласен с решением Ставки ликвидировать твой фронт. Я, Кирилл, был против. И не один. Маршал Шапошников тоже возражал. Но Сталин поверил Хозину, что тот снимет блокаду Ленинграда. Я в это не верю.

–  Я тоже.
– Мерецков сел.

Жуков прошёлся по комнате, бросил взгляд в тусклое окно, потом обернулся.