Мерецков напрямую заявил, что обстановка в войсках округа «недостаточно благоприятная».

–  В каком смысле?
– небрежно прервал его Жданов. По его сдвинутым бровям и плотно сжатым губам Мерецков понял, что тот настороженно воспринял его слова, и, чтобы не быть голословным, добавил, что хороших дорог почти нет, связь ненадёжная, в казармах плохие бытовые условия, отсутствуют нужные склады, а в тех, что есть, хранить оружие и боеприпасы нельзя. Быт у бойцов и пограничников устроен плохо, даже бань нет. Радиоточек - единицы. Словом, материальная база округа очень слаба. Предстоит многое отстроить.

–  Теребите своего наркома Ворошилова, - усмехнулся в усы Жданов.
– Я с ним уже говорил на эту тему, но Климент Ефремович не очень-то торопится решать эти проблемы.

Мерецков сказал, что послал ему донесение, где изложил все подобные вопросы.

–  Зря ему послали, надо было товарищу Сталину, - упрекнул Жданов.

–  Через голову наркома обороны?
– удивился Мерецков.

–  Да, через голову наркома, но не как командующий военным округом, а как кандидат в члены ЦК. На этот счёт у вас есть полное право. К тому же вы ещё и депутат Верховного Совета СССР. Зря скромничаете, Кирилл Афанасьевич.

«Верно, так и следовало сделать», - огорчился в душе Мерецков.

Жданов обнадёжил, заметив, что на днях поедет в Москву на Политбюро и всё, о чём ему рассказал Мерецков, доложит Сталину.

–  Это было бы кстати, - одобрил Мерецков.
– Но не рассердится ли на меня нарком Ворошилов?

–  Не думаю. Ведь он тоже хочет, чтобы Ленинградский военный округ был крепким.
– Жданов закурил.
– Что у вас ещё?

Мерецков пожал плечами.

Жданову хотелось как-то поддержать нового командующего: не только выразить сочувствие, но и что-то сделать.

–  Дней через пять заходите ко мне, у меня уже будет результат беседы с Иосифом Виссарионовичем, - заверил он Мерецкова.

Кирилл Афанасьевич вернулся в штаб окрылённый, но едва обсудил с начальником штаба характер предстоящих учений, как позвонил Жданов. Он был взволнован, но сказал кратко:

–  Вы мне срочно нужны, Кирилл Афанасьевич. Приезжайте!..

«Что у него случилось?» - невольно подумал Мерецков, тут же оделся, попросил начальника штаба никуда не отлучаться и, сев в машину, поехал в Смольный.

–  Вы уж извините, что я вас потревожил, но дело требует этого.
– Жданов попросил Мерецкова сесть.
– Мне только что звонил товарищ Сталин, и, когда он спросил, был ли у меня новый командующий военным округом, я поведал ему о нашей беседе. Я коротко выразил ему вашу тревогу: пока гарантия безопасности СССР на нашем северо-западе отсутствует. Ведь так?

–  Да, я так вам и доложил, - подтвердил Кирилл Афанасьевич.

–  Тогда Иосиф Виссарионович сказал, чтобы я вместе с вами объехал войска округа и убедился в правдивости ваших слов, а потом позвонил ему. Завтра с утра мы с вами отправимся в поездку. Не возражаете?

–  Это то, что надо, Андрей Александрович!
– воскликнул Мерецков.

Поездка по Карельскому перешейку, по погранзаставам, встречи с бойцами и командирами убедили Жданова в правоте Мерецкова. Теперь он сам развил бурную деятельность, чтобы помочь командованию округа решить назревшие проблемы. Когда они вернулись и Андрей Александрович проинформировал вождя по ВЧ, тот заявил:

–  Делайте в округе всё, что считаете нужным. Деньги и необходимые материалы Мерецков получит. Так и скажите ему.

Весной и летом Жданов вместе с Мерецковым вновь обследовали южную часть округа. Что же их обеспокоило? Юго-восточнее и восточнее Чудского озера - совершенно открытая местность, нет никаких укреплений, что даёт возможность противнику нанести удар по СССР через прибалтийские буржуазные республики. Мерецков объяснил Жданову, что крайне важно создать укреплённые районы на псковском и островском направлениях, а на севере уже сейчас заняться дорогами.

Работа закипела. Мерецков не раз выезжал на стройки и был доволен тем, как трудились инженеры, которых лично подобрал второй секретарь обкома Штыков, в тесном содружестве с военными специалистами. Хотя у командующего время было рассчитано по минутам, он не забывал о главном - изучить противника, его силы и средства. Прежде всего его интересовало, какие войска финнов находятся вблизи нашей границы, их состав, численность, как они вооружены. И когда в конце июля его вызвал Сталин, он смог доложить ему подробности. Как выяснила наша разведка, на границе было сосредоточено пять финских оперативных войсковых объединений. К концу 1939 года их слили в Лапландскую группу генерала Валениуса (мурманское направление), Северную группу генерала Туомпо и Шведскую добровольческую бригаду генерала Линдера (Кандалакшское направление), 4-й флотский корпус генерала Хеглунда (беломорское направление). На петрозаводском направлении находилась группа генерала Талвела, а 5-ю армию генерала Эстермана и Аландскую группу нацелили на Ленинград. Характерно, что по замыслу финского военного руководства 5-я армия, опираясь на линию Маниергейма, должна была измотать войска Красной Армии в боях на Карельском перешейке, а затем нанести удар по Ленинграду.

–  Сколько у финнов всего дивизий?
– спросил Сталин.

–  Пятнадцать, из них восемь на Карельском перешейке.
– Мерецков хотел было развернуть карту, чтобы показать дислокацию дивизий противника, но вождь махнул рукой.

–  Не надо, товарищ Мерецков, и так всё ясно.
– Сталин подошёл к столу, взял трубку и закурил.
– Положение на финляндской границе тревожное, не так ли?

–  Я бы даже сказал «опасное», товарищ Сталин, так как Ленинград находится под угрозой обстрела.
– Мерецков полистал свою записную книжку.
– Тревожит меня и то, что финны продолжают строительство укреплений и дорог на своей стороне границы.