–  А ты, Яков Николаевич, у него спроси, - лукаво повёл глазами Кирилл Афанасьевич.

–  Нет уж, я лучше воздержусь!
– После паузы генерал Федоренко добавил: - Наверное, потому, что Верховный вам доверяет.

–  Может быть, и так, - пожал плечами Кирилл Афанасьевич.

Во второй половине сентября Мерецкова отозвали в Ставку. Этим же самолётом в Москву возвращался и Мехлис. Уже сидя в самолёте рядом с Кириллом Афанасьевичем, он завёл разговор о том, как работал у Сталина, будучи его помощником. Он подчеркнул, что никогда и ничего не скрывал от вождя, и тот его за это ценил, давал самые ответственные поручения.

–  А правда, что в тридцать седьмом, когда Ансамбль песни и пляски Красной Армии выступал с гастролями на Дальнем Востоке, вы шифровкой известили вождя о том, что в ансамбле орудует шпионско-террористическая группа и что в её составе бывшие офицеры, дети кулаков?
– спросил Мерецков.

Мехлис подтвердил, что такую телеграмму он Сталину посылал.

–  Я уволил на месте почти два десятка человек!

«Зловещая натура, и не зря военачальники боятся его, как огня», - подумал Мерецков, а вслух спросил:

–  Когда вы познакомились с Иосифом Виссарионовичем?

–  Давно, ещё в Гражданскую войну!

–  У Сталина был ещё помощник Бажанов. Вы с ним работали?

–  Я был сам по себе, а Бажанов предал вождя. В двадцать восьмом он бежал в Персию, оттуда перебрался в Англию. Там писал разные пасквили о нашей стране и её вождях, клеветал на них.
– Мехлис помолчал.
– Попадись мне этот Бажанов, я бы удушил его своими руками.

Потом Мехлис сказал Мерецкову, что зря тот пожаловался на него Сталину, вождь никогда не станет его журить.

–  Я перед Иосифом Виссарионовичем чист и правдив!

–  А разве я доложил Сталину неправду?

–  Я тогда погорячился, а вы сразу начали ему звонить. Впрочем, если я вас обидел, извините. Кстати, какое мнение у вас сложилось о генерале Курочкине?

–  А у вас?
– задал Кирилл Афанасьевич встречный вопрос.

–  Для командующего фронтом он слабоват!
– Мехлис усмехнулся.
– А начальника штаба генерала Ватутина я слушал с интересом. Мыслит масштабно, смотрит далеко вперёд. Будь моя власть, я бы поменял их местами: Ватутина сделал бы командующим фронтом, а Курочкина - начальником штаба. Давайте предложим этот вариант Верховному?
– Глаза у Мехлиса заблестели, видно было, что он загорелся этой идеей и нетерпеливо ждал, что ответит ему Мерецков.

–  Лев Захарович, я давно заметил, что в характерах людей вы почему-то ищете негативные черты, - упрекнул Мерецков собеседника.
– Но ведь у каждого человека, будь он хоть семи пядей во лбу, есть недостатки. У меня они есть, и у вас тоже...

–  И даже у товарища Сталина есть?
– прервал его Мехлис, хитро прищурив глаза.

«Хитёр, однако, Лев Захарович, палец ему в рот не клади - откусит!» - отметил про себя Мерецков и сказал равнодушно:

–  Я думаю, что Иосиф Виссарионович знает свои недостатки и без нас. Да и не о нём сейчас речь.

–  Пожалуй, вы правы, Кирилл Афанасьевич.

Мерецков продолжал:

–  Генерал Ватутин мыслит масштабно, умеет заглянуть вперёд, тут вы правы, и вряд ли кто-то вам возразит. Но генерал Курочкин практик! В советско-финляндскую войну он командовал стрелковым корпусом, и командовал хорошо. Я видел его в деле на фронте и могу это засвидетельствовать. А Николай Фёдорович тяготеет к штабной работе. Наберётся опыта и сам станет командующим каким- либо фронтом. Теперь же они дополняют друг друга, и в этом их сила.

–  Вот и хорошо!
– весело отозвался Мехлис.

Самолёт коснулся колёсами бетонки, пробежал несколько десятков метров и застыл на лётном поле. Было тёплое осеннее утро, в небе величаво проплывали островки серо-бурых туч. Лучи солнца как стрелы пронзали их, казалось, что в столице самый обычный, мирный день. Но стоило взглянуть на улицы, увидеть перечёркнутые крест-накрест оконные стёкла домов, чтобы не разбились во время бомбёжки, и становилось понятно, что вокруг идёт война.

–  Вы куда сейчас?
– спросил Мерецкова Мехлис, садясь в машину.

–  А вы?

–  Я в Кремль к товарищу Сталину. Может, и вы со мной?

–  Верховный меня не приглашал, - смутился Кирилл Афанасьевич.
– Я поеду в Наркомат обороны, оттуда доложу ему о своём прибытии и спрошу, когда он сможет меня принять.

–  Нас с вами, Кирилл Афанасьевич, обскакал Булганин, - насмешливо проговорил Мехлис.
– Когда вы были у танкистов генерала Федоренко, ему позвонил командующий Западным фронтом генерал Конев и сказал, что он срочно прибыл в штаб фронта под Москву. На этот счёт ему дал «добро» Верховный. Да, а Коневу на днях присвоено звание генерал-полковника, там, глядишь, скоро станет, как и вы, генералом армии...
– Мехлис отчего-то вздохнул.
– Ладно, поеду я, Кирилл Афанасьевич.