— Сир, если бы того дерева не было, то его надо было бы выдумать! — весело и восторженно закричал ПОЭТ. — Да здравствует Император, гроза пиратов, покоритель молний и победитель Небесного Медведя! Аллилуйя!

— Мне нравится ход ваших мыслей! — громко и беззаботно рассмеялся я. — За несомненные заслуги перед Короной посвящаю вас в Рыцари, мой друг. Церемонию проведём завтра. Готовьтесь… Только прошу вас, не напейтесь раньше положенного времени! Мне ещё понадобятся умные и дееспособные собутыльники, готовые поддержать добрую дружескую беседу хотя бы до полуночи. До встречи!

Я решительно послал коня галопом в сторону затухающей битвы или, вернее, побоища. Вперёд, Император, вперёд!

На следующее утро снег и ветер прекратились. Серые тяжёлые облака и снежное марево, — эта бесконечная жвачка, пережёвываемая мрачным и заторможенным небом, наконец, подошла к концу. Её остатки были перехвачены и безжалостно и беспощадно проглочены не по-зимнему тёплым и ярким солнцем, которое быстро превратило тонкое снежное шершавое одеяло в хаотично и небрежно разбросанные там и сям лоскуты грязи. Синее, синее, синее небо было великолепным! Оно радовало глаз, поднимало настроение, давало повод для оптимизма. Да и не только оно одно! Победа! Вот вечное и лучшее средство для создания отличного настроения!

Вечером после торжественной церемонии посвящения ПОЭТА в Рыцари состоялся праздничный ужин, на котором присутствовали все мои ближайшие соратники. Праздник проходил в одном из только что завоёванных мною замков. Именно «завоёванных», а не захваченных. В этом есть определённая разница.

Вообще-то поход на Север дался мне сравнительно легко, без лишних жертв. Почти все южные и часть центральных Провинций добровольно признали мою власть. Дворяне в подавляющем большинстве своём без принуждения и с определённым облегчением приносили мне Присягу на верность. Вот что значит королевская кровь! Ну, королевская или не королевская, кто его знает?! Но, АНТР, есть АНТР! Он всегда при мне и служит самым весомым доказательством моего, можно сказать, Божественного происхождения!

Кое-кто из ближайших соратников РЕГЕНТА пытался сопротивляться, но я решительно и довольно жестоко, даже для самого себя, подавил эти попытки. Состоялось несколько небольших сражений, я быстро взял штурмом пяток сопротивляющихся замков, понеся при этом минимальные потери. Всё это время мне навстречу победоносно двигался с Севера мой доблестный Маршал, ГРАФ Третьей Провинции Второго Острова. Довольно основательно завяз он только на осаде Столицы Первого Острова, вернее, её цитадели, расположенной около полуразрушенной Столицы.

В отличии от большинства разрушенных столичных зданий, в том числе и Королевского дворца, крепость совершенно не пострадала от удара роковой молнии. Во время подхода Имперских войск в ней находился довольно большой гарнизон, который неожиданно оказал ГРАФУ ожесточённое сопротивление. Остатки перегруппировывающейся армии РЕГЕНТА, отошедшие на Юг, были встречены мною на так называемом Мёртвом Поле, где и произошла решающая и знаменательная битва. Я победил безоговорочно и окончательно. Первый Остров, слава Богу, стал моим!

Теперь надо будет сконцентрировать все силы и отправляться на Второй Остров. Мне до сих пор не было известно, как на нём обстоят дела. Посланные туда разведчики не возвращались, какие-либо корабли от туда не приплывали вот уже больше месяца. Видимо, морская блокада, созданная пиратами, действовала очень эффективно. О Третьем Острове я, как всегда, пока старался не думать. «Есть ещё у нас дома дела!». Эх, где же находится мой дом? Мой старый, милый, добрый дом…

Поздний ужин, посвящённый новоявленному дворянину, то бишь, ПОЭТУ, прошёл весело, беспечно и шумно. Как часто это бывает, он плавно перешёл в томный и задумчивый завтрак. К этому времени в замок, наконец, прибыл ГРАФ со своими приближёнными, что дало народу новый заряд бодрости и стимулировало продолжение веселья.

Стол ломился от разнообразных блюд. Вино, пиво, Можжевеловка, Ежевичная Настойка и другие напитки лились рекой. Тосты следовали один за другим. Дамы кокетничали и флиртовали, кавалеры сыпали комплиментами, много и довольно удачно шутили, словом, все были в ударе. Я даже отважился станцевать с ГРАФИНЕЙ два медленных танца, за что получил от неё целый град страстных и пылких поцелуев.

ПОЭТ сначала был крайне возбуждён, радостен и весел. Он прочитал всем присутствующим Поэму «Битва с Небесным Медведем», вызвав шквал аплодисментов, и исполнив пару отрывков на бис, потом продекламировал «Балладу о БУЦЕФАЛЕ», в ходе чтения которой я даже всплакнул. Как там: «О, БУЦЕФАЛ, могучий Жеребец! Не ведает он страха и сомненья!». Неплохо, очень неплохо!

К концу вечера ПОЭТ вдруг стал задумчив и печален. Уставившись в окно, он грустно сидел один за столом, заставленным многочисленными бутылками. ГРАФИНЯ с моего молчаливого и покровительственного согласия почти полностью переключила своё внимание на него, всячески опекала и веселила славного Придворного Летописца. Наконец, почти все гости разошлись. В маленьком зале остались только я, ГРАФИНЯ, ГРАФ, ШЕВАЛЬЕ и ПОЭТ. Старая, тёплая, добрая, спаянная и спитая компания.

За узким решётчатым окном царствовала так любимая мною зимняя сумеречная пастель. Правда была она почти без снега, но от этого не теряла своей вечной прелести и магнетизма. Лёгкий морозец за стенами замка заставлял нас подкидывать поленья в камин, который урчал о чём-то о своём неторопливо и меланхолично. На столе в трёх канделябрах медленно и томно горели свечи. Их пламя, никем и ничем не тревожимое, было почти неподвижно. Ах, как покойно и хорошо!