Джулиан сделал заказ по телефону и ушел, а Крыса развалилась на диване:

— Боб, это просто запиписечно! Видел, как папарацци меня фотографировали? Надо привыкать, я же собираюсь стать актрисой. Ну, Боб! Давай будем капризными и избалованными! Так интересней! Если этот чизкейк не будет тут на блюдечке через десять минут, я устрою сцену!

Красивая жизнь уже начала свое тлетворное воздействие — Крыса определенно была готова перейти на темную сторону силы.

Айс пришел за нами вечером.

— Как прошел день, ребята? — спросил он, когда мы сели в лимузин.

— Замечательно, Айс! — воскликнула Крыса. — Джулиан водил нас обедать, а потом журналисты брали у нас интервью. Но я им ничего особенного не сказала, честное слово! А человек из твоей звукозаписывающей компании подарил нам айподы. Даже папарацци вели себя вполне пристойно. Наверное, здорово быть знаменитостью!

— Поверь мне, не так здорово, как принято считать, — заметил Айс устало. — Но я рад, что ты хорошо провела время, Мари-Клэр.

— У вас все в порядке? — спросил я.

Он неважно выглядел.

— Да, Боб. Спасибо, что спросил. Я просто… проголодался. Вы есть хотите? Карл, отвези нас в тот французский ресторан, где подают лобстеров. Любите лобстеров, детишки?

— Любим, — сказала Крыса, хотя лобстеров мы в жизни не пробовали.

Мы остановились у роскошного ресторана на Вест-Сайде. За стеклами больших окон виднелись освещенные свечами столики и сидящие за ними люди. И все эти люди обернулись посмотреть, кто выходит из лимузина. Карл раскрыл над нами зонтик, потому что снова пошел дождь, а седой дядька у входа учтиво поприветствовал нас и щелкнул пальцами, подзывая официанта:

— Столик у окна для месье Айса!

По всему ресторану прокатился шепот, когда мы шли через зал. Некоторые посетители улыбались Айсу, другие смотрели на него с любопытством, явно не зная, кто он такой. Мы сели за столик, и служители принялись суетиться вокруг нас, разворачивая салфетки и расставляя тарелки под бдительным оком седого метрдотеля, следящего, не допустят ли они какой оплошности. Потом появился официант.

— Нам три лобстера, дружище, — сказал Айс, даже не раскрыв меню. — Насчет десерта мы потом подумаем.

— Айс, а как тебя по-настоящему зовут? — поинтересовалась Крыса.

— Меня уже много лет никто об этом не спрашивает. Спасибо, Мари-Клэр. Мое имя Майкл.

— Майкл! Как архангел Михаил! Я знала, что у тебя очень возвышенное имя.

Айс захохотал, и Крыса схватилась за возможность расспросить его о подробностях его жизни. Конечно, ничего личного, всего лишь:

— А ты правда пристрелил человека, когда тебе было шестнадцать? А правда, что ты был в уличной банде? Правда, что поклонницы шлют тебе свои трусики по почте?

Я бы ее остановил, но для человека, который весь день отвечал на вопросы, Айс выглядел вполне благодушно. И даже, пожалуй, с удовольствием давал это незапланированное интервью.

Потом на столе появились три огромных лобстера. Их подали со свежим хлебом и хрустящим салатом. Я посмотрел на своего лобстера — вид у него был такой, будто он еще готов побороться за свой панцирь. Но я решительно взял щипцы и отломал клешню.

Ну, что я могу сказать, в лобстера я влюбился с первого укуса. Это было нечто среднее между вкуснейшим крабом и нежнейшей уткой, и я уписывал его с таким наслаждением, что едва успевал вскрывать панцирь. Расправившись с лобстерами, мы перешли к десерту и остановили свой выбор на шоколадно-вишневом торте, пропитанном апельсиновым ликером и густо политом шоколадным соусом. Если на свете существует шоколадный рай, то это был он.

Когда и с тортом было покончено, Айс и Крыса начали перешучиваться между собой, а я стал смотреть, как дождь струится по стеклу.

— Кофе, сэр? — спросил официант.

Я повертел головой, чтобы убедиться, что он обращается ко мне.

— Да, пожалуй.

Кофе и правда был необходим — апельсиновый ликер в торте слегка ударил мне в голову. Ну, тут я снова взглянул на улицу, и головокружение как рукой сняло! Знаете, кто стоял за стеклом? Не кто иной, как Томми «Жулик» Маттола!

Он мог остановиться у любого другого окна, но выбрал именно наше! Придерживая поднятый воротник обеими руками, он осматривал улицу, будто размышляя, пойти ли работать дальше или передохнуть. А потом он развернулся и взглянул прямо в окно. Я застыл. Дождь хлестал ему в лицо, да и по стеклу бежали струи, так что Томми вполне мог нас не заметить. Действительно, он собрался уходить.

«Давай, давай! — отчаянно думал я. — Иди своей дорогой!»

Может, он и правда ушел бы, если бы я не пялился так пристально ему в спину. Но оттого, что я так и сверлил его взглядом между лопаток, у Томми сработал профессиональный инстинкт. Он замер и посмотрел прямо на меня. И вскинул брови — узнал.

Потом посмотрел на Крысу — и узнал ее тоже. Он обвел взглядом ресторан, явно недоумевая, как нас занесло в такое роскошное заведение, а потом заметил Айса. Несколько секунд он изучал чернокожего рэпера, потом вытаращил глаза и исчез.