– Скоро обед, - хихикнул Арсен.
– Сам узнаешь!

– Что, так невкусно?
– вяло улыбнулся я.

– Ну, как тебе сказать, братан? Мыло вперемешку с автомобильным брызговиком ел когда-нибудь?

– Бог миловал, - засмеялся я.

– Вот, а это у них в столовой - пшённая каша. А опилки вперемешку с хлоркой хрумкал? Чего ржёте? Это у них овсяная каша, сэр. А про чай я вовсе молчу!

– Бром всё-таки добавляют?
– спросил Юра у рассказчика.

– Нет, сейчас уже не добавляют. По цвету чай похож на просроченный лимонад "Буратино".

– А по вкусу?
– безудержно смеялся Селезнёв, приобняв Арсена.

– По вкусу? На коктейль "Голубая лагуна" вперемешку с лошадиными отходами.

Тут мы со смеху и попадали. Это больше было похоже на смех сквозь слёзы, не иначе. Правда, я смеялся больше потому, чтоб сдружиться с новоиспечёнными товарищами, нежели от качества шуток. Разные коллективы научили меня, что общие привычки и смех - всегда скрепляют отношения.

– Слышь, недоумок! Поди-ка сюда!!!
– послышалось вдруг неподалёку грязным басом.

Невольно испарились нотки мимолётной радости, и я стал прислушиваться. Перед нами стоял высокий стройный солдат и обращался он, судя по направленности сердитого взора, именно к Арсену Федяеву.

– Придурок, ты оглох? Сюда подойди!!!
– повторил он с той же интонацией, что и прежде.

Арсен несмело подошёл. В глаза солдату, почему-то, смотреть не захотел.

– Ты что, знаток армейской кухни?

– Нет. Мы тут просто...

– Пошли со мной!
– спокойно произнёс служивый, прихватив его под руку.

– Эй, куда это он с тобой должен направиться?
– привстал я, приготовившись к драке.

– Он у меня будет пробовать новое блюдо: сортир по-военному! Будешь мешать мне - и ты отправишься следом!

– Слышишь, дядя! Шёл бы ты отсюда!
– привстал Юра, подкатывая рукава спортивной кофты.

– Ты шо, дядя? Давно в чужих руках не обсырался?
– ухмыльнулся Илюшин.
– Мы ведь ещё не военнообязанные! Смотри, убьем ненароком!

– Да вы чё, малолетки?
– опешил солдат.
– Я - сержант украинской армии!

– Вали отсюда, сержант, пока не въехали в рупор!

– Вы об этом пожалеете!
– растерянно проговорил солдат и поспешно скрылся за поворотом.

Мы немного отдышались, адреналин плавно стал отпускать наши мысли. Только Илюшин не унимался, всё грозился догнать, да всыпать ему, как следует.

– Чувствую что-то неладное...
– пробормотал я.

– Ты думаешь?
– усомнился Юра.
– Та ладно тебе! Мы его напугали так, что он и дорогу сюда забудет!

– Ой, сомневаюсь, ребята! Чует моя душа лихо!

– Что она чует?

– Лихо, Женечка, лихо!

– Ой, Хьюстон, у нас проблемы!
– засмеялся истерическим припадком Илюшин.
– Димон наш струсил!!!

– Я не трус!
– обиженно крикнул я.
– Просто чувствую, когда дело закончится жопой!

В действительности, флюиды страха имеют свойство передаваться на подсознательном уровне, и вот мы вмиг задумались о недалёком будущем. Виновник, Арсен Федяев, стоял, молча в метре от нас с плохим настроением, о чём-то думал.

– Главное - держаться вместе!
– прервав паузу, произнёс Федяев.

– Ладно. Разберёмся! Давайте лучше поедим что-нибудь!

– А есть что?
– оживился Юра.

Арсен, будто воскресший памятник, резко залез в свой полупрозрачный, белый пакет с надписью "АТБ", и через мгновение вытащил огромную, жареную утку, упакованную в несколько газетных страниц.

– Откуда?
– удивились мы.

– Да я сегодня ночью с пацанами со второго бокса играл в карты. Выиграл у одного дуралея из какого-то села. Он просто никогда с городскими парнями не играл! Ха.

– Ну, ребята, а у меня поскромней!
– улыбнулся я, и стал с представительским видом выкладывать еду из своего пакета.

В моментально образовавшийся "общак", мы сложили нашу еду, которую и принялись немедля есть. Одна лишь мысль мне не давала покоя: "Сколько ждать поезда? Час? День? Неделю?".

– Димон, послушай-ка!
– обратился вдруг Юра Селезнёв.
– А ты что, неформал?

– Да, - улыбнулся я, поверженный в смущение (никогда не любил быть экспонатом из музея).

– Классно! Никогда ещё не общался с неформалами!