Шрифт:
– Ага. Полный хэви-метал!
– ухмыльнулся я, будто довольный кот, лениво валяющийся на нагретой солнышком земле.
– А как ты им стал?
– спросил Женя, оторвавшись от некультурного запихивания в горло очередного куска утки.
– Играю просто в музыкальной группе тяжёлую музыку, вот и сменил имидж. Не могу же я играть "trash metal", а одеваться, как на поход в библиотеку.
– Та да!
– закивали Женька с Арсеном.
– Метал - хрень какая-то для неуравновешенных пацыков. Стас Михайлов и Лепс - вот это тема!
– Всё равно через пару дней об этом никто не узнает. В армии тебя под "единичку" подстригут! Не будет больше у тебя такого "гнезда глухаря" на голове!
– Ну, Юрка, ничего ведь не поделаешь!
– Дим, а на чём ты шпилишь?
– спросил Женя, правда, я его с трудом разобрал.
– Барабаны, ну и на гитаре брынькаю.
– На акустической?
– Электро, акустика...
– как бы, между прочим, произнёс я.
– Ух...
– Ох...
– удивлённо пробормотал Арсен, похлопав меня по плечу.
– Там "ух", тут "ох"... Что ж, ребята, я вижу глубокие познания в области междометий русского языка.
– Ха, Димон, так ты ещё и философ?
– Бывает...
– А фанаты не достают? Небось, уже шарахаешься от них?
– Тут любой боязливым станет, когда все вокруг хотят тебя потрогать, потискать, оторвать от тебя кусочек на память и растащить на сувениры.
– Ваше Величество, а Вы, случаем, не зазвездились?
– с сарказмом спросил Юра, прищурив левый глаз.
Ненавижу моменты, когда высказывают правду в глаза. И возразить хочется, но оставаясь при этом правым. В данном случае, это значит - лишь молчать и глупо улыбаться.
– Ой, вы лучше расскажите мне: а у вас сумки на КПП проверяли?
– резко перевёл тему я, стерев последние домыслы новоиспечённых товарищей обо мне.
– Ещё бы. У Арсена забрали копчёную колбасу!
– Мало того! Они мне сказали, что колбаса - запрещённый продукт. А сами её сожрали! Прикинь?
– Вот гады!
– сердито промолвил я.
– Ненавижу несправедливость!!!
– А кто её любит?
Я вздохнул. А немного позже, после трапезы, я узнал, что ребята отправлялись служить в МВД, как и я. Этот факт меня несказанно обрадовал.
– Ребята! Нужно только держаться вместе!!! И никакая "дедовщина" не застанет нас врасплох!
Эта фраза стала сакраментальной, которая позже стала являться во снах.
– Так и будет, друзья! Нас ничто не разобьет!!!
– я был преисполнен надежд на лёгкую службу в армии.
Арсен даже немного прослезился - настолько его растрогала ситуация. Кстати, Федяев - играл нападающим в юношеской сборной Днепропетровска по футболу. У него были накачанные ноги, и, насколько мы успели с товарищами заметить - Арсен гордился ими. Даже в нынешнюю погоду, он стоял перед нами в бриджах, что не скрывало большие икры и толстые мышцы, идущие от коленей до тазовой кости.
Что касательно Женьки Илюшина, то тут всё более прозаично. Он слыл юным алкоголиком и темпераментным "пацаном с района". Не знаю, почему, но до знакомства с ним, блондины ассоциировались у меня с "пай-мальчиками". Жизнь ломает любые шаблоны и стереотипы.
А вот Юрка Селезнёв, казавшийся мне скромнягой, оказался самым интересным собеседником из компании, хоть и выпивал не меньше Илюшина.
Вот такой компанией мы и сидели довольно долго, пока рыжеусый майор из моего военкомата не показался на фоне серых ворот КПП. Юра и Арсен, поскольку были призваны тем же военкоматом, что и я, резко подскочили, оставив еду на лавочке и метнулись вместе со мной к майору. Сегодня вояка выглядел обеспокоенно. Постоянно поправляя воротник расстегнутой бежевой ветровки, майор всё поглядывал на позолоченные часы с зеленоватым циферблатом. Под мышкой у него виднелись какие-то бумажные, тёртые папки. Похоже, что это наши личные дела. Не за этим мы бежали к нему, но я бы охотно вырвал из его рук своё личное дело и дал бы дёру, что есть мочи. Но, я уж не удивляюсь: я - часть той силы, что вечно жаждет зла, но вечно делает добро.
– Здравствуйте, товарищ майор!
– начал несмело Арсен - Скажите, а когда наш поезд?
– Да погоди ты...
– махнул рукой майор и скрылся в дверях штаба распределительного пункта.
– Тю, нервный он какой-то!
– заключил Федяев, почесав затылок.
Не прошло и часа, как русоволосый, невысокий человек поспешно вышел из штаба. Это был тот майор. Он увидел нас, сидящих в первом боксе, и вальяжно подозвал к себе. По-прежнему куда-то спешил и поглядывал на часы.
– Так, Федяев, Селезнёв и Лавренёв - за мной!
Мы переглянулись и опешили. Из-за общей шумихи, так и не услышали, что хотел от нас Рыжик.
– Резвее, девочки! У меня мало времени!!!
– заорал он, повторно глянув на часы. Пожалуй, это была его привычка, а не слежка за текущим временем.
Посмотрев друг на друга вновь, мы искали хоть в ком-то среди компании уверенное действие после речей майора. С горем пополам, подошли к нему, виновато опустив головы. Илюшина оставили стеречь наши вещи.
– Вы бы точно проиграли марафон улиток на десять метров!
– уже спокойно позлорадствовал офицер и повёл нас в двухэтажное здание из красного кирпича. Там находилась приёмная комиссия. Именно она является ключевым звеном, которое и решает - идёте вы служить или нет. Скажу прямо, это здание - "рай для похотливых женщин бальзаковского возраста". Все призывники там ходили голые. Нас ждала та же участь. Для меня это было несколько неожиданно. Будто не распределительный пункт, а бордель "муж на час".