Арсена с силой потянули под руки куда-то в сторону туалета.

– Куда вы его тащите? Эй!
– закричал я, но на меня внимания не обратили. Неужели так крепко их задел Арсен?

Я уж давно для себя решил, что продолжаться так больше не может. На почве всего происходящего давеча, я крепко сжал кулаки и с сердитым выражением лица кинулся вдогонку. Федяева отвели за боксы и стали вести разъяснительную беседу, не забывая бить по лицу и почкам, ухмыляясь и злорадствуя.

– Ты ж пойми, придурок! Стройбата нет, как такового! Этот термин остался ещё в СССР, в той прекрасной Родине превосходных людей!

– Да. И что ж ты, сука, дезинформацию сеешь среди пацанов? Они и так боятся в добровольцы записываться, ведь половину из них притащили насильно! А тут ты ещё...

– Я... я..., - пытался что-то ответить Арсен, лежа на опавших прошлой ночью листьях, едва прикрывая одной рукой разбитый нос и нижнюю губу.

– Ты ведь ничего не знаешь о стройбате!
– хлопнул его по щеке один из них, тот, что похож на бультерьера.

– После распада СССР это слово прекратило нести собой всяческую смысловую нагрузку, так и оставшись в истории 20 века. Ты это можешь понять, белка саблезубая?

– Или помочь уяснить?

Футболист и ответить ничего не успел, как тут подоспел я. Держа перед глазами картинку событий прошлых ночей, я со всей накипевшей внутри меня ненавистью подбежал к одному из солдат, который по-прежнему держал во рту зубочистку, и наградил его размашистым хуком левой - моим коронным ударом. Завидев нокаут моего врага, я с пущей уверенностью стал бить остальных. Арсен очень помог с Бультерьером, - крепкий оказался, зараза. Представляете, закрыл глаза и стал размахивать руками, будто мельница. И не подойти. Ну, Федяев молодец, сориентировался. По незащищённым ногам круто правой ногой зарядил, будто пенальти бил. В общем, вернулись им птичкины слёзки.

– Пошли быстрей!
– поторопил Арсена я, а он почему-то мешкал у лежащего сержанта.

– Сейчас, секунду!
– с этой фразой, Федяев подлетел к лежащему сержанту, зубочистка которого валялась на пожелтевших, сырых листьях и, оборвав с его одёжки погоны, засунул их ему в рот.

– Жри! Жаль, что на таких сержантов, как ты, государственных резолюций не хватает!

– Пошли, Арсен!
– вторил я.

Побежав от избитых солдат, мы вернулись к первому боксу.

– Я же говорил, что дело закончится жопой! Я же говорил!

– Дим, успокойся! Всё будет хорошо! Они ведь говнюки! Вот и получили, что заслужили!

– Угу. Ну, конечно! Только, ничего, что у нас кулаки в крови?! Заметит хоть один солдат или, чего хуже, офицер - вот тогда и полетаем!

– Действительно. И что ты предлагаешь?

– Ладно! Я тебя прикрою! У тебя ведь поезд через десять минут!

– Думаешь, пронесёт?
– недоверчиво переспросил Арсен.

– Так. Прекрати истерику! Давай, всё-таки, решать проблемы по мере их возникновения!

– Ну, так-то оно и понятно, - как бы, между прочим, произнёс Федяев.

– Вот и хорошо. А пока их нет на горизонте - просто опережай события и продумывай вариации возникновения зла на тропинке твоей жизни!

Арсен замолчал и скривил рожицу.

– Что, не понятно объяснил?
– догадался я.

Федяев кивнул головой и, слабо улыбнувшись, произнёс:

– Ну, ты как скажешь, вот так вот... Мне опять сказать нечего!

Я улыбнулся и обнял его. Возможно, тогда и стал считать его своим другом. Затем, мы вспомнили, где находимся, резко отстранились друг от друга и, как бы невзначай покашляв, уселись на лавочке, возле своих вещей. К счастью, нас никто не заметил, и "прибоем в голубятне" или "гомостахановцами" не назвал, что предполагалось внезапно нахлынувшим чувством мужественности и брезгливости.

– Погоди!
– вдруг осенило меня.

– Что?

– А ты военный билет получил?
– спросил я, глянув на него таким взглядом, будто узнал страшную тайну.

Теперь, моё удивление и некую нотку испуга, я мог зеркально наблюдать на лице Федяева.

– Забыл!
– расстроенно пробормотал он.

– Так бегом давай!
– крикнул я, после чего Арсен убежал, будто метеор, к дверям штаба.
– Рэмбо!

А меж тем, сержант Воеводин уже строил призывников и сиплым, прокуренным голосом рассказывал, что автобус, который довезёт их до железнодорожного вокзала (от распорядительного пункта - 6 минут) ждёт у серых ворот.

Оставшись один, я снова стал грустить. Как нелегко жить при капитализме. Человек человеку - волк! А ведь, в сказках, которые так люблю перечитывать перед сном, учат быть добрыми и отзывчивыми. Увы, не могу. Только не в этом мире! Помнится, кто-то столь длительное время заставлял верить, что "гибель капитализма неизбежна".

Вскоре, явился Юра из штаба. На часах уж было 19:25. А Юрчик-то, весёлым вернулся. С чего бы это?

– Всё! Поговорили!
– выпалил он.

– В МВД?
– предположил я.