– Не заржавей там, на воле!
– с печалью произнёс Женька.

Я обнял его сильней.

– Женька, я тебя не забуду!

– И я тебя!

– Буду ждать, друг! Буду ждать!

Радости моей не было предела. Будто из ниоткуда взялось столько сил и эмоций, что я едва совладал с ними. Комиссовали! Когда ребята узнали об этом, они искренне радовались вместе со мной, клятвенно обещали созвониться.

Окрылённый сбывшейся мечтой, я мигом скинул больничную одёжку и, спустя месяц, снова надел берцы.

Наконец, я покинул то злосчастное 10-е отделение, так и оставив там друзей, свои слёзы на подушке и кровь на пододеяльнике, внеся в больницу ещё одну человеческую ауру, отрицающую нынешнюю самобытность. Надеюсь, что больше сюда не попаду.

Далее меня ожидала долгая дорога в 12 часов к городу Каменец-Подольский. Нужно было забрать свои вещи и официально уволиться в запас.

Старлей откровенно злился на меня. Он считал, что весь этот путь я проделал ради денег, которые выдавались при комиссации (они назывались в простонародье - "дембельскими"). Какие всё-таки недалёкие и корыстные люди окружают меня порой. Хотя, 1200 гривен, что входят в понятие "дембельские", ещё никому не мешали в кармане, но ради них пережить такое вновь я бы не согласился. На такие дурацкие поступки можно пойти только ради любви.

Всю дорогу старлей дурманил мне голову наводящими вопросами. Ещё бы настольную лампу мне в глаза направил. Но я откровенно рассказывал, чем буду заниматься по прибытию на родную землю, и готов был на радостях обнять Казистого, а ведь ещё недавно и вовсе его ненавидел.

Ночь проспал на верхней полке плацкарта. И всё-таки, я свалился с неё. 21-й век на дворе, итить его...

А следующим морозным утром, 13 января, я прибыл в расположение, очень надеясь, что меня не обманут с комиссацией. Тут же мне выдали вещи без лишних слов. Видимо, поскорее хотели избавиться от нерадивого солдата. Ну а дальше я просто ждал. Ожидал не только поезда, а команду майора Беркуты Богдана Олеговича, который меня однажды отвозил к прокурору.

– Товарищ майор, а я домой сегодня попаду?
– спросил я спустя час ожиданий. Да и ожидания чего именно - не пойму.

– А куда ты денешься?
– улыбнулся он в ответ.

– Здорово!
– обрадовался я, поверив майору.

– Ну, ты добился своего! Теперь ты рад?

– Ещё как! Тем более, дома меня ждёт любящая жена, которая вскоре станет матерью моего ребёнка!

– Любовь, значит? Понимаю. От любви к женщине родилось всё прекрасное на земле.

– Согласен.

– Лавренёв, ну а что ж ты дома будешь делать?

– Заведу семью, уже в официальном порядке, реализуюсь в творческом плане и буду постоянно удивлять близких людей своей неповторимостью и многогранностью!

– Цели благородные, но стоит тебе напомнить, что не всё то благо, к чему многие так жадно стремятся.

– Я - не многие!
– хмыкнул в ответ я, не поняв суть его реплики.

– Это я уже заметил, но ведь это нужно показывать не детскими капризами, мол "не хочу служить", а достигнув определённых высот в выбранном тобой направлении.

– Не в том случае, когда беременная девушка ждёт меня дома.

– А может, и не ждёт...
– как-то мечтательно пробормотал майор, а он был самым интеллигентным из всех, кто встречался мне в этой истории

– Что Вы сказали?
– решил удостовериться в услышанном я.

– А ты уверен в ней? В её любви к тебе?
– сам не заметил, как я с майором перешёл на диалог пациент - психолог.

– Теперь и не знаю!
– вздохнул я, вспомнив недавний телефонный разговор, - раньше так надолго не расходились даже в обязательном порядке.

– Считай, что это и есть для вас испытание, именуемое медными трубами, - проговорил майор, продолжив: - Как думаешь, она переживёт это испытание?

– Сложно сказать... мы в последние дни так часто ссорились. Но я думаю, что всё это из-за нехватки моего внимания.

– Ну, вот. Неудовлетворённая женщина - это самое страшное, что может быть!
– кинул он напоследок и, увидев, что рядом проходящий офицер позвал его, поспешил окончить нравоучения.

Подойдя к окошку, я коленями опёрся о горячую батарею и наблюдал, как на морозе маршируют солдаты - настоящие защитники Родины. С утра светил огненный шар на фоне голубого бескрайнего неба. За казармой - ни ветерка. Конечно, это всё лирика. Антошка бы сказал: "И что тут такого? Обычное диффузное излучение неба!". Я же в зимних деньках вижу белоснежный пейзаж, преобразившуюся природу, радость и торжественность.

За время ожидания, я увидел сержанта Сергеева, который снова куда-то торопился. Обмолвился он лишь одной фразой:

– Комиссовали?

Я кивнул, скромно улыбаясь. Он подмигнул мне в ответ и тут же скрылся из виду.

Теперь я знал, чего ожидаю вот уж несколько часов. Оказалось, что мой сопровождающий, сержант Меньшов, вчера очень хорошо погулял со всеми вытекающими последствиями, вот и не может прийти в себя. Майор Беркута всё звонил и звонил ему, но кроме утомительных гудков он так ничего и не услышал.