– Вот барахло, - возмутилась Нина.

– И в итоге над Катькой добродушно посмеялись, а на меня наорали под горячую руку и пригрозили снять премию. Вот так всегда, Катьке все с рук сходит, а я вечно крайняя.

– Понимаю, - кивнула Нина, - у меня та же история. Один из старших офицеров уверен, что бабе в десанте не место. Но к чьим-то дочерям или любовницам он не придирается, боится... А я "ничья", и меня просто грех не гнобить. Ладно, хватит об этих уродах. Что с дверью? Никто не появлялся, пока я была на курсах выживания?

– Ни разу. Хотя пару раз мне приходилось выходить в первую смену, может...

– Эви, - в азарте вскочила Нина, забыв о неудачном прыжке, - а может, нам самим попробовать туда заглянуть? Волшебное слово мы в прошлый раз услышали. Я все время думаю о том, как на самом деле выглядит Королевство Кривых Зеркал...

– Ты что, головой ушиблась?
– покрутила пальцем у виска Эвелина, - вот так, очертя голову, полезем в кривые зеркала смотреть? И не проси!

– Тогда я пойду сама, - отставила чашку Нина, - потому, что мне интересно. Кстати, все забываю тебя спросить: а кто такие эти Тао, Фобос, Седрик, о которых говорили Анидаг с отцом?

– Тао из сериала "Грозовые камни", юноша-робот из будущего, а Фобос - из комикса "Чародейки", принц из параллельного мира. Седрик - его слуга.

– Ааа... Нет, не смотрела ни то, ни другое, - Нина нетерпеливо постукивала берцем по полу.
– Эви, ну тогда хотя бы заглянем туда с порога. Ладно?

– Если только с порога, - ответила Эвелина.
– И только на минутку.

*

Нина уже хотела отодвинуть стеллаж, как вдруг он мелко затрясся, и из-за него полился свет. Девушки инстинктивно метнулись в разные стороны. Нина спряталась за стеллажом с сочинениями Ленина, а Эвелина - за томами Брокгауза и Эфрона дореволюционного издания.

– Чуть не попались, - шепнула она.

– Ага, опять "повезло", - согласилась Нина.

*

Дверь распахнулась, и из золотистого свечения пружинистой спортивной походкой вышел молодой человек в обтягивающем костюме из черной кожи и тяжелых, видавших виды ботинках. Загорелый, красивый, совсем молодой, лет двадцати. Ямочки на щеках плохо сочетались с жестким взглядом.

– Давай, Джетт, ты что, слово забыла?
– обернувшись, окликнул он.
– Чего ты там копаешься?

В проеме появилась еще одна фигура.

– Ничего я не забыла!
– сердито ответила смуглая девушка с мальчишеской стрижкой, черноглазая и горбоносая, как гречанка. "Пацанка вроде меня", - подумала Нина.

– Ну, и что мы тут делаем?
– спросила она, с интересом оглядываясь.
– Ух ты, как просторно и как красиво!

– А сколько книг!
– парень благоговейно взял со стенда фотоальбом "Белые ночи", полистал мелованные страницы.
– Ладно, Джетт, пошли, нужно перехватить Ноя, пока он не разжился запчастями для своей машинки или не притащил Аришке в подарок еще какую-нибудь северную тварь!

– Если эта девчонка еще раз выпустит своих животных на стройке, - Джетт расхаживала туда-сюда, засунув руки в карманы кожаных штанов, - мало ей не покажется! Каждый раз одно и то же: при виде этих уродов Покровители пугаются, как дети, и работа останавливается!

Желание показать свою крутизну и бросить вызов правящему строю!
– усмехнулся парень, - детский сад! Ладно, пошли!
– он поставил альбом на полку.
– Да не хватай книги! Никто не должен заметить, что в зале кто-то был ночью!

Когда за парочкой захлопнулась дверь, Эвелина выглянула из-за стеллажей:

– В мою смену посторонних в библиотеке не было, я наблюдала. А вот в первую смену на абонементе работала Маринка... Значит, этот Ной прошмыгнул мимо нее? Ай да наша Мадам Бдительность!

– Мадам Хвастунья она, - припечатала Нина, - по твоим рассказам, она больше умничает... Будем ждать их возвращения?

Эвелина достала мобильник.

– Да, сейчас отзвонюсь предкам, - сказала она.

*

Нина пошевелилась во сне, и ногу от ступни до колена свела судорога. Купание в зимнем пруду и сон в кресле не прошли бесследно.

В окно заглядывал слабенький предутренний свет. "Я что, заснула? Ну, хороша: вырубилась на карауле!". Нина забыла, что перед этим сменилась после суток и вторая бессонная ночь оказалась ей не по силам. В кресле у стола свернулась Эви. А посреди зала, упершись кулаками в бока, стояла та черноглазая девчонка, Джетт. В утреннем свете видно было, что она так же молода, как ее приятель, но взгляд тоже горький. "Обожженный, - определила Нина, - как после войны...".

Какое-то время они мерили друг друга глазами. Потом девушка иронично хмыкнула и скрылась за стеллажами. Оттуда донесся голос парня: "Коллопортус!". Брякнул, становясь на место, стеллаж.