любезный, - поморщился барин. И негромко

добавил. - Что за времена наступили? Крутится

вокруг бегов всякая рвань безденежная. Ужас!

Допив коньяк пополам с лимонадом

незнакомец ушёл...

– А у Лёхи глаза сразу загорелись, -

рассказывал половой. - На этом дельце, говорит,

легко хорошие деньги заработать можно.

Пообещал мне пятёрку за молчание, а сам к

Михал Абрамычу помчался. Потом собирался и к

Сергею Савельевичу в «Мавританию», к

Кузнецову на Башиловку, к Актёру...

Кузьма

перечислил

десяток

крупных

букмекеров.

58

– Понятно. А с чего ты этого господина

седым барином прозвал?
– Гирин достал записную

книжку.

– Он не старый ещё, лет за сорок. Усы и

брови чёрные как смоль, а голова совсем седая. А

то, что барин это по повадкам видно. Сразу

чувствуется, привык распоряжаться. И одет

богато. Сюртук чёрный тонкого сукна. В галстуке

золотая булавка с брильянтом. А в петлице

георгиевская ленточка. Не иначе, как генерал.

Потратив

ещё

несколько

минут

на

расспросы Гирин выяснил, что роста незнакомец

среднего, телосложения плотного, глаза у него

голубые.

– О нашем разговоре никому ни слова, -

предупредил Гирин и протянул Кузьме рубль. -

Держи. А от Курносого, чует моё сердце, ты

ничего не получишь.

У входа в трактир Семён встретил

Курносого. От того уже за версту разило водкой.

– Хотел я, Лёха, Зиму сыграть.

– Сколько угодно. Десять к одиннадцати.

– Да ты, что?
– притворно изумился Семён.
–

Ведь ещё утром на неё один к четырём, а то и к

пяти ставили.

– Так то утром, - Курносый пошатнулся и

схватился за стену. - А сейчас Зима первый

фаворит. Темнили её наездники, будь они не

ладны. Но шила в мешке не утаишь. Слава богу не

59

перевелись ещё на Руси такие умные люди, как

Алексей Балясин.

Глава 7

ПЕТЕРБУРГСКИЙ СЫЩИК

Гирин знал, что Кузьме, давнему «агенту»

Лавровского, можно верить. Он никогда ещё не

подводил.

Но,

что-то

в

его

рассказе

настораживало. Не сходятся концы с концами.

Не секрет, многие наездники делятся

сведениями с играющими. Одни из-за показного

уважения, которое оказывают им. Другие падки

на дармовое угощение. А кое-кто не прочь и

лишнюю красненькую отхватить. Но Пётр

Полянский не из таких. Льстивые похвалы ему ни

к чему. И без них знает, что по мастерству и

удачливости сравнялся с лучшими русскими

ездоками. За последние пять лет только на

столичных ипподромах выиграл он семнадцать

больших призов. В прошлом году за искусную

езду получил похвальный лист Московского

бегового

общества.

К

халявной

водке

равнодушен. Непьющий он. Ну разве, в праздник

или с устатку примет одну-две рюмки. А что

касается денег, так он их и честным путём

зарабатывает побольше многих других.

Да и не верилось Семёну, что Зима может

взять Бльшой Московский приз. В прошлое

воскресенье видел в каком состоянии пришла она

к призовому столбу. Вся в мыле. Старый наездник

60

Герасев, с которым после бегов сидели у «Яра»,

только головой сокрушённо качал:

– Погубят лошадь. Она зимой в Питере

каждое воскресенье бежала. Да ещё как!

Резвейшей кобылой сезона была... Ей после этого

роздых надо бы дать, а Кочергин её в Щигры

отправил.

Хозяин

Зимы

Иван

Кочергин

был

действительным членом созданного недавно в его

родных Щиграх общества охотников конского

бега. Не смог он отказать себе в удовольствии

похвалиться перед земляками одной из самых