толстяк с розеткой ордена Почётного легиона в

петлице.

Глава 5

ЧУВЫРЛО БРАТСКОЕ

46

Когда Лавровский подошёл к своей

редакции из неё несся возмущенный голос

Малинина:

– Ты кому баки забиваешь, мазурик?! Кому

бороду шьёшь?!

Раздался звук увесистой оплеухи. Ещё

одной. А потом из дверей, словно пробка из

шампанского, вылетел смазливый чернявый

парень в короткой поддёвке тонкого чёрного

сукна и лаковых сапогах. Вслед за ним плисовый

картуз. Чернявый поднял его, потёр ухо и,

оглянувшись, прошипел:

– Ничего, я на тебя управу найду.

Жалоба мировому или приставу на

мордобой в редакции нам совсем ни к чему,

подумал Алексей. Слишком большие траты время

и нервов. Попробую всё уладить.

– За что он вас, молодой человек? Вообще-

то Сергей Сергеевич человек выдержанный...

– А твоё какое дело, чувырло братское?

Пошёл на...

– Да ты, гляжу, наглец! - возмутился

Алексей.
– Придётся тебя вежливости поучить.

Но чернявый ловко увернулся и кинулся

бежать. На углу Рахмановского переулка и

Петровки вскочил в извозчицкую пролётку. Как

говорят, привычка - вторая натура. Поэтому

Лавровский непроизвольно запомнил номер

извозчика - 1100-й...

47

– Ты, что это разбушевался, друг мой? -

спросил Алексей, войдя в редакцию.
– Нам сейчас

только полицейских протоколов и не хватает.

– Не будет никаких протоколов, Лёша, -

заверил его Малинин. - Не побежит он

жаловаться. Это мошенник. Сижу я, прикидываю,

что на восьмую полосу поставить, «дырка» у нас

там строчек на тридцать образовалась. И вдруг

приходит этот тип, в сотрудники наниматься...

... Прекрасно понимая, что лошадников

интересуют не только столичные новости

«Беговые и скаковые известия» обзавелись

постоянными корреспондентами в Туле, Рязани,

Тамбове, Ельце и других городах. А вот с

ипподромов Полтавы, Таганрога и Харькова

сведения поступали нерегулярно и с большим

опозданием. В прошлом номере журнала

Лавровский и Малинин дали объявление о том,

что ищут в этих городах людей способных писать

о бегах и скачках, пообещали неплохие гонорары,

оплату почтовых и телеграфных расходов. Почти

за неделю никто на объявление не откликнулся. А

сегодня пришёл тот самый чернявый парень.

– Условия меня вполне устраивают, - заявил

он.
– Разумеется нужен аванс.

– Для начала, неплохо бы посмотреть, как

вы пишите, - сказал Малинин.

– Само собой. Кто кота в мешке покупает?

Прихватил я статеечку одну, - он достал из

48

кармана

лист

исписанный

мелким

каллиграфическим подчерком.
– Вот, извольте.

– «Заметки провинциального наездника», -

прочитал Малинин и обрадовался. - Так вы

наездник?! Это просто замечательно! Меня

Сергеем зовут.

– А я Кушныр Григорий Григорьевич, - с

чувством собственной значимости, важно сказал

чернявый. - Да вы обо мне должно быть

наслышаны. Я весной в Полтаве все призы взял.

О Грише Кушныре, считавшимся одним из

лучших наездников на ипподромах юга и юго-

запада России, Малинин не только слышал. Они

были приятели. В декабре прошлого года Гриша

пригласил их с Лавровским на крестины своего

первенца Ефрема. Ведро горилки выпили они

тогда под сало и солёные нежинские огурчики.

Знал Сергей и то, что для Кушныра мука смертная

браться за перо. На предложение писать в журнал

наездник, смеясь, ответил:

– Да вы, шо з ума - розума зишли? Який из

минэ писорчук?...

– Ну и яки будут пропозиции?
– насмешливо

спросил у чернявого Малинин.

– Чего?
– не понял тот.

– Шо же ты, хлопец, ридну мову забув?

Какие ваши предложения, спрашиваю?