конторой «Известий», слегка шевельнул вожжами

и гнедой Чудак с места пошёл полной рысью.

На

Тверской,

возле

генерал-

губернаторского дома, Алексей увидел вице-

президента бегового общества Колюбакина. Тот,

10

бурно

жестикулируя,

обсуждал

что-то

с

немолодым блондином богатырского сложения с

холёными усами.

– Останови, Семён. Вдруг, да и поможет чем

Александр Васильевич? У него связи большие.

Колюбакин встрече очень обрадовался:

– Не поверите, но мы только что вас

вспоминали. Содействие ваше необходимо.

Незамедлительно требуется разыскать мерзавцев,

клевещущих на наше общество.

Ну вот, грустно подумал Алексей, мало мне

своих забот. По опыту он знал - отказаться не

удастся.

– Не взыщите, Александр Васильевич, но мы

с Малининым частным сыском больше не

занимаемся. По журналу хлопот полон рот. Вот

сейчас в цензурный комитет еду. Кляузу на нас

написали.

Выслушав рассказ Алексея, Колюбакин

чертыхнулся:

– И откуда только такие стервы берутся! Но,

надеюсь, всё обойдётся благополучно.

– Не уверен. Председатель цензурного

комитета, почему-то нас с Сергеем невзлюбил.

Опасаюсь, направит дело в суд. А это в лучшем

случае

штраф,

в

худшем

–

временное

приостановление издания.

– Недоразумение с цензурой я берусь

уладить, - приятным сочным баритоном сказал

молчавший до сих пор блондин.

11

– Да ведь я забыл вас познакомить, -

спохватился Колюбакин. - Это редактор нашего

бегового

журнала

Алексей

Васильевич

Лавровский, а это...

–

Андрей Климентьевич Голиков, -

представился блондин.

– Чиновник особых поручений при генерал-

губернаторе, - добавил Колюбакин.

– Наслышан о вас, - улыбнулся Лавровский,

пожимая руку Голикову. - Рад нашему

знакомству.

Его слова не были данью вежливости.

Голиков, действительно, личность в Москве

весьма известная.

... Более четверти века служил он в

секретном

отделении

канцелярии

генерал-

губернатора, где ему поручали самые щекотливые

дела. Так, лет пять тому назад, разоблачил он

злоупотребления в губернском тюремном замке.

Голикова пытались подкупить, но он решительно

отказался от взятки. Смотритель замка и его

помощник угодили под суд.

Недавно Долгоруков назначил Голикова

чиновником особых поручений и ревизором

врачебно-полицейского

комитета,

осуществляющего

контроль

за

домами

терпимости и проститутками. После первых же

его проверок десяток публичных домов, где

нарушали установленные правила, был закрыт. А

нескольким чиновникам врачебно-полицейского

12

управления

и

участковым

приставам,

прикормленным хозяевами борделей, пришлось

расстаться со своими «доходными местами».

Но прославился Голиков не только

служебной деятельностью. Он был одним из

лучших

московских

гитаристов.

Притом

одинаково

восхитительно

играл

как

на

шестиструнной, так и на семиструнной гитарах.

Малинин, сам не плохой гитарист, с

восторгом рассказывал, что реши Андрей

Климентьевич

избрать

карьеру

виртуоза-

концертанта, то его выступления собирали бы

публики не меньше чем концерты пианиста

Николая Рубинштейна и скрипача Василия

Безекинского.

–

Талант! - восхищался Сергей. -

Концертами мог бы тысячи зарабатывать. Но он

от выступлений напрочь отказывается. Играет

только на вечерах у друзей и, иногда, на раутах у

Долгорукова. И платных уроков не даёт, хоть

желающих не счесть. А заметит в ком искру