юнкером Лермонтовым непристойной поэмы

«Гошпиталь».

Николай Хрущёв, приятель и ближайший

сосед Стаховича по имению всегда любил

подшутить над ним. Вытерев, выступившие от

смеха слёзы, он принялся, что-то считать на

пальцах. А потом заявил:

– Саша, чего-то я не понимаю. По моим

подсчётам, во время описываемых событий тебе

полагалось под стул пешком ходить, а не на

ножки, стан и грудь молодой полячки

заглядываться.

Снова дружный взрыв хохота. Старый

гусар, уличённый в лёгком фантазировании,

обиженно фыркнул:

240

– Слушать надо ушами, Коля, а не ... Я и не

говорил, что, в конце концов, она мне досталась.

Эту занятную историю я от нашего эскадронного

слышал.

Апельсин,

имеющий

правило

лично

обслуживать самых почётных гостей, поспешил

замять неловкую ситуацию:

– Александр Александрович, что же вы

совсем не кушаете? Вот извольте отведать матлот

из стерлядки. Я велел приготовить его не с

красным вином, а, как вы любите, с кальвадосом.

Стахович улыбнулся:

– Давненько я к тебе, Федя, не заглядывал, а

ты вкусы мои не забыл. Приятно слышать.

–

Имеется причина, чтобы помнить,

Александр Александрович.

... Когда-то Апельсин служил официантом в

«Яре». Однажды не угодил он чем-то двум

«саврасам без узды» - так издавна называли в

Москве с жиру бесящихся купеческих сынков. Те

принялись его колотить. Вообще-то побои для

трактирной и ресторанной прислуги дело

привычное. И даже выгодное - обидчикам, чтобы

замять скандал приходится раскошелиться. Но

«саврасы» разошлись чересчур: один выхватил

засапожный нож, второй вооружился горлышком

разбитой

«шампанки».

Могло

и

до

смертоубийства дойти, не окажись рядом юный

гусарский корнет Саша Стахович. Ох, и крепко

241

поучил он этих молодчиков! А их папаши потом

на коленях ползали, умоляли:

– Ваше благородие, не сообщайте по

начальству о наших балбесах. Сколько запросите -

столько и дадим.

Корнет от денег решительно отказался, а

Апельсину досталось пятьсот рублей. Они-то и

положили начало капиталу, на который он и

выкупил потом у наследников Ивана Ивановича

Яра ресторан...

– А матлот, Федя, действительно хорош... И

бифштексы с трюфелями весьма не дурны.

–

Зря

нахваливаете,

Александр

Александрович. Сам знаю, моим бифштексам

далеко до тех, которые Иван Иванович готовил.

Да не записал он рецепта... И супа «А ля Лортуа»

теперь у нас нет. А ведь знатоки говорили, что

этот суп из телячьей головы нисколько не уступал

настоящему

черепаховому...

И

секрет

приготовления паровых лещей утерян...

– Ты, Федя, зря переживаешь. К тебе

публика не за разносолами разными валом валит.

Завтракает она в «Славянском базаре», обедает у

Тестова,

блинами

перекусить

к

Ершову

отправляется. А к тебе люди едут повеселиться,

вина хорошего выпить, цыган послушать...

Кстати, что-то я их не слышу?

– У нас сегодня русский хор Анны

Захаровны поёт, потом венгерский.

– Экая досада!

242

– Но для вас расстараюсь. Будут цыгане.

Сейчас пошлю за Соколовым.

Цыган долго ждать не пришлось.

Хор Соколова много лет был в Москве, что

называется нарасхват. Пел он в Английском и

Купеческом клубах, в домах знати и именитого

купечества, на народных гуляниях. Но основной

доход всё-таки давали выступления у «Яра».

Сегодня выдался первый свободный вечер с

начала мая. Хотели было отдохнуть, но

Апельсину не откажешь, чего доброго обидится и

не подпишет контракт на следующий год.