Все. Не повернуть. Хозяин сам вышел на крыльцо, чтобы, гостеприимно обняв дорогого гостя, самолично завести его в дом. Обменялись приветствиями, дежурными любезностями и прошли в триклиний, где, словно по волшебству, стояли уже кувшины с вином и водой, бокалы, мед, фрукты, орехи и все то, что богатый и любезный хозяин всегда держит наготове для своих уважаемых гостей.

Слили положенные капли в честь императора, да живет он еще сто лет, выпили по глотку за благополучие дома и за здоровье гостя. После чего хозяин с добродушной улыбкой греющегося на солнце медведя поинтересовался:

– Ну, с какими вестями к эпарху столицы пришел 'ночной эпарх'? В городе пожар, наводнение, бунт, заговор?

– Скорее, заговор, Константин.

– Надо же!
– В глазах эпарха не было ничего, кроме ровного и по-прежнему доброжелательного интереса.
– И что, произведены аресты, заговорщики схвачены, дают показания? Все случилось, как я понимаю, этой ночью? Иначе бы я знал...

– Нет, Константин, заговорщики гуляют на свободе и наслаждаются всеми прелестями жизни, что дарит им столица мира.

– Вот как?
– еще одна очень добродушная медвежья улыбка.
– И друнгарий виглы так спокойно говорит об этом? Должно быть, они невероятно умело скрываются, коли вся городская стража и вся дворцовая охрана не могут их изловить. Хотел бы я глянуть хоть одним глазком на таких ловкачей!

– Это нетрудно, эпарх, я могу познакомить тебя с их предводителем.

– В самом деле? И кто же глава столь успешных злоумышленников?

– Ты, Константин.
– На лице друнгария не дрогнул ни единый мускул, когда он произносил эти слова.

– Это шутка, Георгий?
– столь же спокойно поинтересовался эпарх.

– Отнюдь.
– Легкая ухмылка скользнула по губам друнгария, чтобы в одно мгновение уступить место холодной сосредоточенности.
– Твоя возня с протевонами для меня давно не секрет. Просто до поры, до времени я не видел в ней большой опасности. Поэтому и не принимал никаких мер.

– А теперь, стало быть, увидел?
– Эпарх чуть сгорбился, скорее даже напружинился, как будто готовясь к броску. Готовящийся к броску медведь... зрелище не для слабонервных.
– Тогда почему я не вижу у крыльца хотя бы полулоха стражников виглы? Или ты собрался арестовать меня в одиночку?

– Нет, Константин...
– Все! Сейчас будут сказаны слова, после которых пути назад уже не будет.
– Нет, Константин. Стражников нет у крыльца, потому что я не собираюсь тебя арестовывать.

Вот и свершилось. Даже странно. Будто и не случилось ничего. Небо не рухнуло на землю, стены не рассыпались в пыль, и даже сторожевые псы, как брехали глухо где-то в дальнем углу усадьбы, так и продолжали брехать. Как будто ничего не произошло. Как будто не исчез в этот миг старый Георгий Макремболит, верный слуга Императора, коего знал и слегка побаивался весь Константинополь. И не появился на его месте новый, никому еще не известный. Даже самому себе.

– Вот как?!
– Эпарх отступил на шаг и чуть расслабил тело. Не то, чтобы он стал менее опасным. Вовсе нет! Просто смертельная опасность в его лице взяла небольшую паузу.
– И как это следует понимать? Объяснись, Георгий!

– Я просто пришел тебе сказать, - друнгарий чуть замедлился, но тут же справился с собой и закончил, - что когда дойдет до дела, вигла не встанет у тебя на пути.

Изрядно ошарашенный этим известием и, честно говоря, не верящий своим ушам, эпарх впился взглядом в лицо стоящего перед ним начальника городской стражи и охраны дворцовых покоев. Однако глаза его встретили лишь столь же прямой взгляд прямо в лицо. Нет, ошибки быть не могло: перед главой заговора стоял человек, только что принявший тяжелое, может быть - самое тяжелое в своей жизни решение. И готовый теперь идти до конца.

– С секироносцами аколуфа Иоанна, - добавил после недолгого молчания друнгарий, - тебе, конечно, придется разбираться самому. Варяги мне, сам понимаешь, не подчиняются. Но мечи виглы останутся в ножнах - это я тебе обещаю.

– Почему, Георгий?

Хотелось повернуться и уйти. И, наоборот, совершенно не хотелось отвечать на прозвучавший вопрос. Ведь даже самому себе ответить на него куда как трудно. Почти невозможно! Но человек, стоявший напротив друнгария, имел право на ответ.

– Почему..? Сегодня ночь умер мой брат.

Георгий повернулся и, посчитав, что сказанного достаточно, направился к выходу. Но, сделав первый же шаг, понял: нет, не достаточно. Снова обернулся к эпарху, приблизился.

– Потому, Константин, что нет власти, аще от Бога!

Вот теперь все. Друнгарий вновь повернулся и направился к дверям. Походка его была легка, как у человека, у которого всего имущества - одна лишь душа. Да и та столь легка и пуста до звона, что вот сейчас взлетай и лети! Хоть до самых Врат, где встретит ее Петр, святой ключник, обнимет, прижмет к груди, и все плохое для нее, наконец, закончится.