– Да, но как ты… Ты насильно…, - я не мог подобрать слов.

– Конечно, так просто у священника тайну исповеди не вытянешь, но, если ты думаешь, что я причинил ему вред, - Торсон покачал головой, - я думал, ты лучшего мнения обо мне. Существуют иные способы выведать правду помимо насилия.

Я внимательно посмотрел на Майка и добавил:

– Ну ладно. А ты уверен… в смысле, ты не спрашивал Ричардсона, что он знает об алмазе?

– Он не у него, если ты об этом.

– Да? С чего ты взял?

– Ну, он все-таки священник…

– Это не аргумент, - досадливо поморщился я, - миледи могла дать ему камень на сохранность…

– Он бы не взял, - вздохнул Торсон, отец Ричард считает камень проклятым. Об алмазе давно ходят легенды, как такая, например: тот, кто завладеет бриллиантом, сможет обмануть реальность, но поплатиться за это своей жизнью. Или вот: граничит с жизнью и смертью проклятое сияние алмаза, но надежда на второй шанс никогда не покинет того, кто им владеет. Я не понимаю, что это значит, наверняка полнейшая чушь, однако некоторые верят в нее.

Я сглотнул и попытался остановить дрожь, пробежавшую электрическим током по телу.

– Бред сумасшедшего, - я изобразил на лице усмешку.

– Это лишь легенда. Хотя, может какая-то доля истины здесь есть, - задумчиво добавил Торсон.

– Несомненно, - нетерпеливо перебила нас Паола, - но, может, оставим сказки на потом и решим, что нам делать дальше? Мы застряли, не имея ни малейшего понятия, где может быть алмаз! Ох, как же мне все это надоело! Как же я хочу домой, где тепло, уютно и безопасно!

Слова девушки стали словно переключателем в моей голове. Мысль блеснула подобно яркой лампочке. Эврика! Будто сквозь вату, я слышал, как Торсон говорил Паоле что-то о том, зачем она вообще приехала в Ливерпуль, но я был далеко от их разговора, от гостиницы, от раскатов грома на улице… Джонатан Кемпбел! Маленький, больной, обожаемый матерью мальчик, что умел говорить языком взрослых. На его пальце блестело кольцо с алым рубином, точно такой перстень был и у Ганса! Могу поклясться, что с внутренней стороны кольца Джонатана выгравирована надпись, как и у музыканта.

Ну конечно, кому же еще, как не любимому чаду, мать подарит фамильную драгоценность! Попросить Джонатана показать «безделушку» будет делом, возможно, не легким, но я чувствую, что нахожусь на финишной прямой. Возможно, совсем скоро я увижу дом…если конечно хочу этого.

Мои размышления прервал удивленный голос Паолы:

– Зак, ты куда собрался?

Я стоял, держа в руках поводья одной из лошадей Торсона.

– Да, что это с тобой? На улице же самая настоящая буря! Ты спятил? – воскликнул Майкл.

– Я поеду домой, - улыбнулся я, в глубине души понимая, что выгляжу странно и совершаю самый необдуманный поступок в своей жизни.

– Да тебя молния пришибет, кретин, - прошипела Паола, - я не для того тебя вытаскивала из…

– Успокойся, - перебил я девушку, - мы увидимся вечером в гостинице, обещаю. Я… понял, где искать бриллиант и немедленно отправляюсь туда.

– Хочешь, чтобы вся слава досталась тебе?! – в деланном возмущении воскликнула девушка, - ты же не думаешь, что мы отпустим тебя одного? Как только дождь закончиться все вместе и поедем…куда там?

– Я могу оказаться не прав! – отчаянно пытался отговорить я друзей ехать со мной, - и не хочу, чтобы вы тоже со мной таскались…

– Глупости, - рассердился Торсон, - втроем мы управимся лучше в любом случае…

Нет! Я не мог позволить им следовать за мной! Если я найду алмаз у мальчика, то это еще не значит, что я верну его миссис Свон! А Паола, Майкл…. Это все усложняет! Проклятье!

Внезапно совсем рядом с сараем ударила молния, и лошади испуганно заржали, повставали на дыбы. Воспользовавшись всеобщим замешательством, я дернул засов. Дверь с громким хлопком распахнулась настежь, порыв холодного ветра влетел в помещение, а я вскочил на испуганную лошадь, и поскакал на улицу, криками подгоняя животное.

Капли воды били мне в лицо лицу, грива кобылы хлестала по щекам, мешала смотреть вперед. Хотя, на расстоянии 5 метров уже невозможно было что-то разглядеть из-за стены дождя. Я успел пожалеть о своем безрассудном поступке, тем более что раненое плечо ныло и холод пробирал до костей. Я вымок, словно собака еще около сарая, а теперь, мчась вперед, рисковал подхватить простуду или что похуже. Но меня гнало желание попасть домой. Я понял, насколько сильно соскучился по родным краям, по любимым людям, друзьям, по шуму автомобилей на улицах Нью-Йорка, в конце концов, по собственной жизни!