Но оставаться здесь я тоже не мог – противники все наступали и я, в отчаянной попытке, подскочил к лошади. Однако, в то же время, я оказался слишком близко к коренастому, сильному мужчине, что размахивал боевым топором, словно ненормальный. Я уклонился от удара, и острое лезвие врезалось в забор, сокрушив его и разорвав веревку, которой была привязана кобыла. Животное дико заржало и встало на дыбы. Я отступил еще на шаг, лихорадочно соображая, как бы вскочить в седло, не сломав себе при этом шею и не попав под удары секиры – мужчина как раз приготовился к новой безумной атаке. Но вдруг я услышал позади себя быстрые шаги. Я не успел даже обернуться, когда кто-то стукнул деревянной доской меня по спине. Не устояв на ногах, я упал на землю, изодрав локти и ладони. Осколок пластины валялся в трех метрах от меня. Тяжело дыша, я начал медленно поворачивать голову, однако чьи-то пальцы сзади вдруг обхватили мою шею. Я попытался задержать руки напавшего, впился ногтями в кожу противника, но он не расцеплял оковы. Я забил ногами, пытаясь скинуть урода с собственной спины, но тут ощутил резкий, но не слишком сильный, удар ребром ладони прямо по задней части шеи. Мрак полностью окутал мое сознание, я без чувств рухнул на землю.

Когда я очнулся, то почувствовал себя еще хуже, чем в прошлый раз. Мои руки сейчас были связаны сзади, за спинкой неудобного деревянного стула, на котором я, собственно, и сидел. Веревки натерли кожу на запястьях, ссадины на ладонях немилосердно жгли. Я пошевелился, потягиваясь, разминая плечи, спину, насколько позволяла бечевка, и ощутил легкое покалывание онемевших конечностей.

Я повертел головой, похрустывая затекшей шеей и осматриваясь. Естественно, я находился все в том же сарае, но теперь здесь горел фонарь. Он висел под балкой на потолке, излучая приятный, хоть и не достаточно яркий, чтобы осветить все помещение, желтый свет. Место, где меня держали, было и вправду старой, никому не нужной конюшней. Кстати, любопытно, почему это она стоит прямо посреди леса? Может, раньше здесь кто-то жил?

Внутри сарай был довольно уютный, как для лошадиного жилья: в противоположном от меня углу все еще валялось сено, рядом стояло треснутое корыто, а на стене над ним сплел свою паутину членистоногий.

Внезапно дверь конюшни распахнулась и, быстро шагнувший в помещение, черный силуэт вылил на меня ведро воды.

– Очнись, болван, - услышал я грубый голос Беккета.

Сыпля проклятиями, сплевывая грязную воду и пытаясь хоть немного отряхнуться, я чувствовал, как во мне нарастает гнев. Мышцы рук напряглись, головная боль усилилась, как будто кто-то сверлил мне череп. Я заскрежетал зубами. Если бы не веревки и крепкие узлы, сковывавшие мои движения, я бы подскочил к этому подонку и разорвал его на куски, несмотря на то, что, в отличие от меня, он вооружен.

– Нужно было убить тебя, когда ты еще был моим заложником, - процедил я сквозь зубы, хоть и не был уверен, что смог бы так поступить.

Беккет укоризненно зацокал языком и покачал головой.

– Ну что ты, - он приблизился ко мне, и я заметил бинты, обмотанные вокруг его правого запястья, - если бы не мое прошение, ты пришел бы в себя с травмами, похуже чем эти. Конечно, если бы вообще очнулся. Ты очень разозлил лорда.

– Тебе-то что, - огрызнулся я, - ты же сам мечтал убить меня!

– Нет-нет! Убить я тебя всегда успею, но какое же в этом удовольствие? Я желаю унизить тебя, свергнуть твою гордыню, уничтожить морально… Ты расскажешь мне все… И как, скажи на милость, я это сделаю, если ты будешь мертв?

– Я понял. Ты хочешь убедиться, - я поднял голову и твердо посмотрел прямо в глаза преступнику, - что все вокруг такие же жалкие, ничтожные человечишки, как и ты. Представляю, как сильно тебе хочется заставить меня говорить, ведь сам-то ты раскололся в два счета!

Я усмехнулся, наблюдая, как Беккет белеет от злости. Похоже, я попал в саму точку.

– Разве мамочка тебя не учила, что нехорошо провоцировать похитителей? – демонстративно скривился боцман, но я видел, с каким трудом он на самом деле сдерживается, чтобы не врезать мне… Удар. Все-таки не стерпел. Я зашипел от боли и злобы, не имея даже возможности утереть кровь из носа.

– Знаешь, - продолжил Беккет, как ни в чем не бывало, - у меня сейчас паршивое настроение. И ты этому причиной. Так что для тебя же лучше будет, если ты сейчас расскажешь, где алмаз и мы быстро покончим с этим.

– С этим? – уточнил я.

– Не будь ты таким занудой! Ты же все понял! Лорд не давал мне никаких инструкций к тому моменту, когда ты признаешься. Я могу действовать по своему усмотрению. Конечно, до того времени ты ему нужен живым, но…

– Тогда говорить о местонахождении алмаза мне совершенно нет резона, - усмехнулся я.

– Неужели? – вдруг я почувствовал адскую боль и мне словно разом перекрыли кислород. Я хватал ртом воздух, словно выброшенная на берег рыбина, а Беккет расхаживал рядом, любуясь своей работой. Он нанес мне неслабый удар в солнечное сплетение и пока я приходил в себя, мужчина заговорил. Его слова доносились до меня, словно сквозь вату:

– Да, ты можешь играть со мной в игры, - вещал он, - но ты сдашься, - это прозвучало, как неопровержимый факт, - и будешь повержен. И к тому времени ты будешь измучен, будешь молить о смерти. Так что выбирай, либо ты сейчас все расскажешь, и тебе не придется проходить все этапы неизбежного конца, либо ты останешься жить. Пока что, ведь второй раз сделку тебе никто предлагать не будет. И поверь, такая жизнь тебе очень не понравиться.

– Для путешествия на тот свет я еще не собрал чемодан, - ухмыльнулся я.