Когда Искендер записал последние слова, наступило молчание. Минут десять мирза сидел неподвижно, боясь разбудить Тамерлана, будто ребёнка. Удостоверившись, что великий эмир крепко уснул, мирза отложил в сторону рукопись «Тамерлан-намэ» и достал из своего сундучка другую рукопись, невидимку.

Захватив несколько крепостей в Сеистанской земле, Тамерлан заключил мир с местным эмиром Малик-Махмудом, но это была лишь подлая уловка злодея, коей он воспользовался, дабы беспрепятственно захватить ещё несколько крепостей. Пленяя местных жителей, он беспощадно истреблял их, охваченный бешенством и желая отомстить всему человечеству за мучения, испытанные в плену у туркменов. Он заваливал телами убитых колодцы и строил башни из мёртвых голов, но тем самым возлелеял ответный гнев со стороны всего люда окрестных земель тех. И собралось войско большое, пылая жаждой наказать злодея, и была сеча средь грязи, ибо шёл дождь и текли потоки. В той сече Аллах покарал Тамерлана, послав две стрелы — одна раздробила разбойнику локоть, другая разбила колено, и сбылось предсказанное сеидом — рука нечестивца одеревенела, а нога окаменела. И не мог он отныне в деснице держать меч, а на правую ногу так сильно стал хромать, что и прозвали его с тех пор Тимур-Ленг, что значит — Железный Хромец. Иначе говоря — Тамерлан. И лечился Тамерлан после той битвы ровно три года, три месяца и три дня, но ничего не помогло ему, навеки остался он уродом.

О, если бы сие несчастие побудило наконец безбожника обратиться к человеколюбию! Если бы хромота и сухорукость наставили его на путь праведный! Тогда бы и Бог Аллах простил его и размягчил бы руку и ногу. Но злонравный Тамерлан пуще прежнего взъярился, рассуждая так: «Аще Бог есть, значит, он ещё при жизни наказывает меня, и сие хорошо — видать, на том свете буду я прощён, раз получаю наказания тотчас на этом. Если же Бога нет, то всё — случайность и не следует менять нрав свой».

Едва оправившись от ран, Тамерлан снова сидел в седле коня и опять разбойничал люто по всей земле Туранской. Ханом тогда был сын Токлук Тимура по имени Ильяс-Ходжа. Он решил наказать Тамерлана и, придя в Мавераннахр с большим войском, дал ему битву на реке Чирчик. И снова Аллах послал сильный дождь. Грязь была страшная. В той грязи лошадь Тамерлана поскользнулась и упала, а сам злодей снова сломал ногу и десницу, которые у него перед тем были перебиты стрелами. И после того он уже не мог вовсе ходить правой ногой, а десница у него не сгибалась и не разгибалась. Битву на Чирчике проиграли Тамерлан с Хуссейном и должны были бежать далеко за Джайхун-реку, спасаясь от погони.

Победив Тамерлана и шурина его, Ильяс-Ходжа пошёл тогда на Самарканд, но не смог взять города, ибо жители его сами хорошо оборонялись. Тамерлан же доселе уверял, будто без него они никогда не отстоят города и только с ним могут не пустить врага. Не сладив с самаркандцами, коих вождём был простой трепальщик хлопка по имени Абу Бекр, Ильяс-Ходжа ушёл прочь из Мавераннахра. Тамерлан и Хуссейн в то время зимовали на берегу Джайхун-реки. Узнав о том, что враг их покинул пределы страны Самаркандской, оба поспешили вернуться в Самарканд, и тут Тамерлан новым злодеянием навеки очернил свою душу.

Придя к стенам своей столицы, Тамерлан и Хуссейн остановились в местности Кинигиль, расположили там ставку и вызвали в неё всех вождей народа, учинивших отпор Ильяс-Ходже. Они объявили им, будто хотят щедро вознаградить их за мужество, и те поверили. На самом же деле Тамерлан желал как можно скорее погубить их, потому что народ самаркандский полюбил их, а Тамерлан и Хуссейн выглядели в глазах народа трусами, бежавшими с поля боя, оставившими страну на разграбление. Когда вожди народа явились в Кинигиль, их вероломно схватили, связали и обезглавили всех — и храброго Абу Бекра, и Хурдека-лучника, и Гинтемира-оружейника, и многих других, коим Самарканд был обязан своим спасением.

Свершив злодейство, Тамерлан и Хуссейн заняли город Самарканд и стали его грабить, поскольку в битве с Ильяс-Ходжой потеряли великую часть своего достояния. И тут они крепко переругались, деля награбленное. К тому же Хуссейн давал прежде в долг приближённым людям Тамерлана и тут потребовал возврата долгов. Тогда Тамерлан, желая пуще прежнего заслужить дружбу приближённых своих, сам выплатил за них требуемые долги и даже, сняв серьги с жены своей Улджай, подаренные Хуссейном, присовокупил их к прочему серебру и злату, идущему в погашение долгов. Увидев те серьги, Хуссейн страшно обиделся и покинул Самарканд со словами, что отныне он не считает Тамерлана своим другом.

Вскоре Тамерлан должен был претерпеть новую череду напастей, насылаемых на него за его беззаконие. Старшая дочь его, рождённая внучкой Казгана, не хотела быть девицею, а считала себя отроком, желая с возрастом стать мужчиной и уподобиться своему отцу. В столь юном возрасте она, переодевшись в мужское платье, отправилась в окрестности Самарканда на разбой и была убита одним пастухом, у которого желала увести стадо овец. Звали её Султанбах-Бегум. Тамерлан воспринял весть о её гибели равнодушно, но когда в том же году умерла его возлюбленная жена Улджай Туркан-ага, бывшая сестрою Хуссейна, горе его не имело границ. Двух жён он любил за всю свою жизнь крепче всех остальных — Айгюль Гюзель и Улджай, и обеих отнял у него Аллах за всё его непотребство. А умерла Улджай Туркан-ага сразу после родов, родив Тамерлану сына, которого назвали Мираншах Джаладдин. Сей Мираншах с детства был бесноватый; повзрослев, остепенился, но, дожив до тридцати лет, снова впал в безумие, о чём будет сказано позднее.

Другие два сына Тамерлана, от Айгюль Гюзель, росли крепкими и сильными. Старший, Мухаммед-Джехангир, в тринадцать лет хорошо сидел в седле и ловко владел оружием. Отец любил его самозабвенно, непрестанно повторяя, что это настоящий джехангир. А слово сие у поборников Магомета означает не только распространителя веры, но и родоначальника. Тамерлан сам стремился стать родоначальником-джехангиром, поскольку страдал от того, что не состоит в прямом потомстве Чингисхана и не может получить ханское достоинство.

Похоронив жену свою, Улджай Туркан-ага, Тамерлан лишился последнего, что связывало его со своим бывшим другом и шурином Хуссейном. И он замыслил погубить его и присвоить себе его владения — Хорасан. Видя опасность со стороны своего северного соседа, Хуссейн принялся возводить мощную крепость в принадлежащем ему городе Балх. Туда он свёз своё имущество и много оружия, полагая, что надёжно защищён. Тамерлан потребовал от Хуссейна, чтобы он немедленно разобрал построенную крепость, ибо в заветах Чингисхана говорится: «Не стройте крепостей себе, а токмо отбирайте крепости у других». Готовясь к походу на Хуссейна, Тамерлан стал изображать из себя ревнителя благочестия и покровителя мусульман. Многие люди духовного звания поверили ему, решив, что наконец-то Тамерлан встал на путь истинный. Знаменитый сеид Береке сам принёс и вручил Тамерлану символы благословения — барабан и знамя, а себя назвал духовным покровителем злодея. Отныне ничто не препятствовало Тамерлану совершить расправу над Хуссейном. Приведя большое войско под стены Балха, он осадил город и, пролив много крови, затратив немало усилий, овладел оплотом Хуссейна, а самого своего бывшего шурина взял в плен.