– - Ты... побереги себя, Аким!.. Прошу тебя!..

Он улыбнулся.

– - Да разве мы впервые уходим на такое? Не беспокойся, Наташа, все

будет в порядке!

– - Ну, я жду тебя, родной!

Они вышли во двор.

Там их встретил Ванин, очевидно давно ожидавший Ерофеенко.

– - Давай... автомат твой почищу, -- услужливо предложил Сенька.

Но Аким молча прошел мимо.

– - Ты почему ему не ответил?
– - спросила Наташа Акима.

Ей было очень приятно, что об Акиме заботятся другие разведчики. Она не

знала, что Аким только что рассорился с Сенькой.

5

Дивизия Сизова залегла в трех километрах от Краснограда, перед

небольшим селением. Противник яростно отстреливался. По показаниям пленных

офицеров, немцы стремились во что бы то ни стало удержаться на этом рубеже и

сосредоточили для контратаки около двух десятков тяжелых и средних танков, а

также восемь бронетранспортеров. Однако сведения, полученные от пленных,

требовали подтверждения.

Поэтому генерал Сизов решил послать в село группу разведчиков. На этот

поиск было отправлено отделение старшего сержанта Шахаева.

К полуночи, миновав рощу, разведчики вышли на опушку леса, где

начинался наш передний край. Впрочем, переднего края в полном смысле этого

слова здесь не было. Под таким названием обычно понимается: траншеи, ходы

сообщения, окопы, пулеметные и стрелковые ячейки, дзоты, блиндажи, колючая

проволока в несколько колов, минные поля и прочее. Тут же ничего этого не

было. Бойцы лежали в неглубоких ячейках, наспех выкопанных саперными

лопатами. Некоторые устроились -- притом не очень удобно -- в воронках от

снарядов и бомб. Иные же просто лежали за какими-нибудь бугорками, не успев

откопать для себя даже ячеек. В мертвенном свете месяца тускло светились

покрывшиеся росой темно зеленые каски лежавших в беспорядке бойцов. Так вот

в лунную ночь светятся арбузы на большом колхозном баштане. Изредка

промелькнут две-три согнутые фигуры и тут же скроются, вслед им прогремит

несколько звонких выстрелов.

Аким направился к длинному каменному строению -- колхозной конюшне.

Шахаев послал его туда попросить у стрелков проводника. Все двери конюшни

были занавешены плащ-палaтками.

В одном конце конюшни стояли лошади. Аким их не видел. Но было слышно,

как они жуют овес, всхрапывают, гремят недоуздками и обмахиваются хвостами.

На другом конце на соломе храпели бойцы, должно быть ездовые из батальонных

хозяйственных взводов. У изголовья спящих на перевернутых вверх днами

кормушках горели стеариновые свечи. Одна свеча пригнулась, и жир стекал с

нее прямо на густую черную шапку волос какого-то паренька, лежавшего в

обнимку с карабином.

Аким поправил свечу и принялся будить черноволосого.

– - Эй, ты, сгоришь!

Тот открыл глаза и, нисколько не удивившись тому, что над ним стоит

незнакомый солдат в очках, буркнул:

– - Чего надо?

Аким рассердился.

– - Сгоришь, говорю, дурья твоя голова! Пощупай свои волосы.

Красноармеец не спеша потеребил волосы, недовольно проворчал:

– - Наставили свечей, черти!.. Что тебе нужно?
– - спросил он Акима.

– - Командира или старшину роты, которая тут оборону занимает.

– - Командир -- не знаю где. А старшину сейчас кликну.

Солдат нехотя поднялся, вышел из конюшни. До Акима долетел его сонный

хрипловатый голос:

– - Сержант Фетисов! Вас зовут...

"Фетисов!
– - обрадовался Аким.
– - Неужели вернулся из госпиталя?"

По каменной стене конюшни, как горох, застучала пулеметная очередь.

Ездовой быстро вернулся.

– - Фриц... носа высунуть не дает, -- простодушно заметил он.

– - А ты б еще погромче кричал.

– - Так для тебя ж.

– - Ну что? Придет старшина?

– - Должен прийти... Да вот, кажется, он и идет...

Плащ-палатка поднялась.

– - Кто меня звал?

– - Это я, товарищ сержант, Аким.

– - Аким? Разведчик?! Ты как сюда?.. Ну, пошли ко мне! -- тоже