– А вам зачем, господин?

– Надо.
– Недовольно буркнул юноша, забирая внушительный сверток с едой. Его надежда добраться с комфортом, рухнула в одночасье. Теперь придется идти пешком, или найти крестьянскую телегу.

– Если молодому господину нужна лошадь, я могу кое-чем помочь?
– Доверительно произнес трактирщик, наклонившись к собеседнику и понизив голос. Его живот, словно пролитый квас, растекся по столу-стойке. Артелион нахмурился. Если бы с вербовщиком удалось договориться полюбовно, то кошелек был бы все еще полон, и можно было бы подумать о покупке лошади. Теперь же, расставшись почти со всеми накоплениями разом, оставалось рассчитывать только на себя.

– Лошадь все равно мне не нужна. С ней много возни, а потом, когда доберусь до Каньона, будет еще больше.

Тем не менее, легкость кошелька портила и без того поганое настроение юноши.

– Спасибо. Там, куда я направляюсь, лошадь мне не понадобится.

Трактирщик подался вперед еще сильнее. Стойка по его весом угрожающе заскрипела, но он не обратил на это внимания. Свое любопытство он даже не пытался скрыть.

Артелион посмотрел на замершего в ожидании трактирщика, с холодным недоумением. Тот смутился и поспешил принять вертикальное положение.

– Что-нибудь еще?
– Угодливо спросил он. Однако лицо его выражало смесь детской обиды и непонимания. Как это ему и не сообщили, куда можно отправиться без лошади?!

Юноша молча покинул заведение.

Путь до ворот не занял много времени. После нападения все ворота в городе были закрыты и пускали в Оссен, только тщательно проверив содержимое телег. Путников, скрывающих лица, досматривали со всей тщательностью. Артелион не скрывал своего лица, а мешок его был слишком мал, чтобы туда мог поместиться беглый темный джелиец или ксет.

Долгое время юноша шел вдоль длинной очереди, состоявшей из крестьянских телег, купеческих фургонов, открытых повозок, толпившихся за городской стеной. Пыльная утоптанная дорога изобиловала мелкими камушками, которые так и норовили побольнее впиться в тонкую подошву сапог. Артелион надеялся, что обуви ему хватит, чтобы добраться до лагеря. Несколько раз он оборачивался, не веря, что уходит из дома на неопределенное время, но шага не сбавлял - необходимо было добраться до лагеря защитников до вечера, или хотя бы к ночи.

По обе стороны от дороги располагались поля, вдалеке были видны деревенские домики. На полях гнули спины крестьяне, убирая первый в этом году урожай. Навстречу попадалось много пешего люда, идущего в сторону города, множество подвод и телег, которые тащили усталые клячи. Бодро прошагал отряд вооруженных людей, числом около дюжины, поднимая клубы пыли. На их щитах красовалась эмблема сломанного меча. Артелион не смог вспомнить, кому она принадлежит.

Юноша бросил взгляд на солнце и у него начали закрадываться нехорошие подозрения. Теперь до него стало доходить, почему так много народу пытается попасть в город, а он идет прочь почти в гордом одиночестве.

– Проклятье! Уже вечереет! Надо было вставать пораньше, горе путешественник!

Пришлось ускорить шаг. С каждой мгновением, переживания оказаться посреди дороги ночью становились все сильнее. Спустя некоторое время, пришлось остановиться и перекусить. Город скрылся из виду. Сейчас были видны только поля и редкие рощи, да где-то вдалеке угадывались очертания домов какой-то деревеньки. Ноги гудели от усталости. Плечо, натертое мешком с вещами, саднило, а перспективы радовали все меньше. Свежий хлеб с сыром и колбасой приподняли настроение. Вкус еды навеял мысли о доме и родителях.

– Когда меня хватятся, надеюсь, я буду уже далеко.

В своей записке он написал, что не сможет жить в городе, где все напоминает о Сатенике, поэтому уходит, куда глаза глядят. Артелион переживал, что отец быстро догадается, куда глядят глаза его сына, и снарядит погоню.

– Хватит рассиживаться. В лагере отдохну!

Сложив в мешок съестные припасы, и взвалив его на плечо, Артелион вновь тронулся в путь. Ноги, после отдыха отказывались идти, а глаза начали слипаться. Юноша поборол в себе желание прилечь отдохнуть, горько посмеявшись над своей немощью.

– Шел меньше четверти дня, а уже устал! Позорище!
– Хмыкнул внутренний голос.

– И не говори.

Дорога то взбегала на небольшие холмики, то спускалась в низины. Пересекала ручьи, через которые были переброшены дощатые настилы, и обтекала глубокие овраги. По обочинам росла трава, иногда достигающая в высоту человеческого роста, мелкие кусты и тонкие деревья. Впереди показалась небольшая речка Синица, с перекинутым через нее каменным мостом, и стоявшим неподалеку постоялым двором. Трех этажный дом с двускатной крышей сиял на заходящем солнце свежим лаком. Почти сразу за ним начинался лес, где и терялась дорога. Подойдя ближе, Артелион смог рассмотреть у коновязей пару лошадей, а у обочины накренившийся фургон.