– Вы с Эверстеном говорили обо мне?
– В лоб спросила Хайнерни.

– Ох уж это твое любопытство. Да.
– Не стал отпираться дед.
– Но пока тебе это знать

не обязательно. Эверстен сам тебе все расскажет, когда придет время.

– И когда оно придет?
– На всякий случай уточнила джелийка.

– Все зависит от тебя.
– Туманно ответил Ольгон.
– Вернемся ко дворцу. Ты знаешь, какие отношения связывают нашу семью и род Ангов.

Хайнерни кивнула.

– Еще бы я не знала!

– А теперь представь, что Аланигель внезапно умрет.

Девушка на мгновение задумалась.

– Если Аланигель умрет, умрет и его покровительство... вот дерьмо!

По телу пробежала волна холода от осознания простой истины. Хайнерни, глядя обеспокоенными глазами, в которых отражалась борьба с подступающей паникой,

на деда, медленно кивнула.

– Умрет хранитель, исчезнет Покровительство.

– Если бы только это.
– Печально хмыкнул Ольгон.
– Меня вызвали для того, чтобы я был рядом, когда Аланигель умрет.

– Тогда тебя можно будет обвинить в его смерти...

– Зная Анга, могу в этом поклясться на могиле твоей матери. Келеано обвинит меня.

– А Энсон Олу?

– Он месяц назад вернулся в Джелу. Он просто не успеет, приехать сюда, чтобы вершить правосудие над "убийцами" Аланигеля. Келеано не даст ему такой возможности. Меня осудят и отправят во Врата. Как и полагается, в таких случаях.

В глазах Хайнерни появились слезы. Она с трудом сдерживала их, проклиная все на свете.

– Не время реветь.
– Строго сказал Ольгон, и внучка согласна кивнула, утирая выступившие слезы кулачком.
– У тебя много дел.

– Каких?
– Удивилась она.

– Послезавтра, этот дом должен пылать.
– Ольгон с трудом нашел в себе силы быть сильным. В последний раз.

– Что?! Зачем?

– Потому что я не хочу, чтобы хоть что-то досталось этим мерзавцам Ангам. Продать его вы не успеете, а вот ценности заберите. На тебе - лаборатория. Я составлю список того, что ты должна будешь из нее забрать. Твоя детская мечта, наконец-то, сбудется.
– Ольгон позволил себе улыбнуться, почти как раньше.
– Заглянешь в закрытые шкафы.

Хайнерни всхлипнула и разревелась в голос. Поток слез выплеснулся из серо-голубых глаз-озер, побежал по щекам и закапал с подбородка двумя ручейками. В серых глазах Ольгона плескались боль и сочувствие, безграничная любовь, к единственному родному существу в этом мире. Но он ничего не мог поделать. Стиснув зубы, он молча ждал, пока внучка успокоится и сможет слушать дальше. Наконец, ему стало это надоедать. Видя, что Хайнерни и не думает останавливаться, он строго сказал:

– Так, Хай, хватит. У нас мало времени. Слезы будем лить потом.

Девушка согласно покивала, поднимая на деда зареванные глаза. Было видно, что она прилагает неимоверные усилия, пытаясь заставить себя быть взрослой и сильной.

– Тебе предстоит выучить таольский язык. Не смотри на меня такими глазами!
– Повысил голос Ольгон.
– Думаешь, твое обучение закончится? Вот лентяйка! Твоим учителем будет Эверстен. Он останется с тобой и будет следить, чтобы ты учила язык изгнанной Таолы. Слушайся его во всем. Пойми, он единственный человек, которому ты можешь доверять в этом мире. Плохого он тебе точно не посоветует.

Хайнерни согласно кивнула.

– Возьмешь с полок те книги, которые захочешь, но много не бери. Я оставлю тебе свою тетрадь с заметками по благословениям. Сохрани ее, вдруг пригодится?

Девушка насторожилась.

– Вдруг пригодится? Вдруг пригодится то, чему она училась больше года? Непонятно. Дед тем временем продолжал.

– Все, что не возьмешь, сожги. Сожги всю лабораторию, когда вынесешь оттуда все ценное, сожги все книги. Проследи, чтобы они все сгорели.

– Хорошо.

– Будь осторожна, Хайнерни тар-Деада.
– Печально улыбнулся Ольгон.
– Если увижу тебя в Вечном Лесу молодой и красивой, спущу с тебя шкуру. Так и знай.

– Я постараюсь, дедушка.
– Серьезно ответила она.
– Мы еще повоюем.

– Мы еще повоюем.
– Эхом откликнулся Ольгон.
– А теперь иди и начинай учить язык. А мне нужно подготовиться к походу во дворец.

* * *

Эверстен задумчиво остановился возле лестницы и замер, словно статуя. В кабинете Ольгон разговаривал с Хайнерни, кажется она ревела. Как всегда. Кодекс Круга защиты четко определял действия телохранителей в случае, если наниматель погибал в результате противозаконных действий. В течение месяца телохранителю надлежало вернуться в монастырь, предстать перед судом, так как смерть нанимателя - это все равно смерть нанимателя, а потом, если суд Круга его оправдает, брать под охрану нового человека. Если телохранитель в течение месяца не возвращался в монастырь, его объявляли дезертиром и устраивали на него охоту. Дезертиров развешивали во дворе ордена с незапамятных времен.