– Только и утешает, что это моё ссаньё!

Макс поморщился: вульгарное слово резануло ему ухо. Но что поделаешь? Комбат был бы не Комбат, если бы говорил по-другому.

– Так что у тебя случилось?
– спросил Док.

Комбат прошёл на кухню и уселся верхом на свой стул. Макс двинулся за ним и молча стал соображать кофе у плиты. В его спину Комбат и спросил жалобным голосом:

– У тебя выпить не найдётся?

– Нет!
– отрезал Макс.

Комбат начал рассказывать.

****

Секретарша Леночка позвонила ему, когда он подходил к офису похоронной конторы.

– Серёж! Прости меня!
– зарыдала она в трубку.

Зная за девушкой склонность к истерикам, Орлов спросил спокойно, но с металлом в голосе:

– Что случилось, сокровище моё?

Но та продолжала рыдать. Он едва понимал, что она ему говорит.

– Мне надо было набрать тебя раньше! Прости! Я испугалась! Я до ужаса испугалась!
– кричала она.

– Говори медленнее. Что случилось?
– очень членораздельно, по слогам произнёс он, останавливаясь и закрывая другой рукой ухо, чтобы лучше слышать.

Леночка судорожно вздохнула и сказала почти шёпотом и тоже по слогам, как он и просил:

– Ше-фа... Уби-ли...

– Гонишь!
– воскликнул Орлов, уже понимая, что она говорит правду.

– Я вошла к нему... А он сидит в кресле. Мёртвый. Я как побегу!

– Ты где сейчас? Дома?

– Нет, нет! Только не дома! Я рванула к сестре! Я у сестры!

– Умница! Никуда не выходи. И выброси телефон.

– Да, я сейчас так и сделаю, - уже спокойно сказала Леночка и внезапно закричала истошно: - Серёж! Беги!..

Она отключилась. Орлов сбросил вызов, но не побежал, а надвинул бейсболку плотнее, осторожно обогнул угол дома и остановился. Так и есть: у крыльца "Последней обители" чернела толпа зевак, и стояли машины полицейских. Закуривая, он внимательно обвёл глазами улицу, словно запоминая, потом развернулся и быстро пошёл к метро.

У своего дома он остановился, достал пачку сигарет и похлопал себя по карманам, незаметно оглядываясь: припаркованные у подъездов машины соседей он давно уже знал "в лицо" и сейчас искал незнакомые ему авто. Так и есть, недалеко от подъезда, в котором он жил, стоял новый для него фургон-каблучок. Орлов направился к нему, широко улыбаясь водителю - неприметно одетому мужику, прячущему лицо под козырьком бейсболки. Словно невзначай, коснулся рукой капота: тот был холодный. Показывая водителю через стекло пачку сигарет, опять просительно улыбнулся. Водитель опустил стекло.

– Огоньку не найдётся?
– весело спросил Орлов, нагибаясь и заглядывая водителю в лицо.

Тот протянул ему зажигалку. Закурив и выпустив дым, Орлов спросил с интересом:

– К Машке, что ли?

Водитель растерялся, но нашёлся удивительно быстро, словно ответ у него был заготовлен давно:

– К какой Машке? За другом я заехал, друг сейчас спустится.

– А меня не подкинешь до метро? Пятьсот даю. Я щас опять ухожу, мне поспешать надо!

Водитель ответил:

– Нет! Нам в другую сторону...

– Чё, мало, что ли? Ну, бери тыщу! Мне до зарезу надо!

– Нет, никак не могу...

– Печалька!
– проговорил Орлов, вернул зажигалку и скорым шагом направился к подъезду.

"А мотор-то холодный, - думал он, поднимаясь в лифте на свой третий этаж.
– За другом подъехал, как же!"

Войдя к себе, Орлов сразу прошёл в ванную, и вытащил свой "тревожный чемоданчик" - потёртый пластиковый мешок, приготовленный уже давно. Оглядел свои хоромы внимательно, соображая, что он мог упустить, и выговорил уже в прихожей:

– Бережёного бог бережёт.

Тихо открыл входную дверь и прислушался к звукам в подъезде: лифт поднимался - он так и знал. Орлов выскользнул на площадку, захлопнул замок и рванул по лестнице вверх. На следующем марше остановился, открыл мешок и, сдерживая рвотные позывы от резкого запаха застарелой мочи, достал "костюм бомжа". Напяливая на себя пальто и драную бейсболку с пришитыми к ней изнутри длинными запутанными волосами, вернулся вниз и уселся на ступеньках. И вовремя: к его двери подходил неприметный водитель фургончика. Остановившись, он покосился на Орлова и скомандовал брезгливо:

– Что расселся, мразь! Пшёл вон отсюда!

Орлов подхватил свой мешок и, запахивая пальто, кубарем скатился по лестнице. Но ушёл недалеко, а вызвал лифт с нижней площадки и поднялся на самый верх. Сорвать пломбы с двери на технический этаж и открыть замок давно изготовленным ключом было делом одной секунды. Он выбежал на крышу.

Вся безмерная даль жаркого мегаполиса распахнулась перед ним. Крыша дома была полосатая - серая с чёрными продольными полосками. Она была пуста, как Орлов и ожидал. Но на этой пустой полосатой крыше ему сразу бросилась в глаза подготовка к ремонту: куча керамзитного гравия, листы минеральной ваты и разная строительная дребедень рядом с лужей дождевой воды, которых раньше не было. Орлов исходил эту крышу вдоль и поперёк, подготавливая путь отхода, и сейчас испугался, что ремонтники между делом могли этот путь испортить. Нет, он не собирался изображать чёртова человека-паука. У него здесь, за газовой котельной, была припрятана доска.