Рука сама потянулась к замку.

– Что ты делаешь? – остановил охотницу Марат.

– Хочу войти, можно?

– Зачем?

– Не знаю, - честно ответила Сан.

«Куда потом делся котенок?
– подумала она. – Сбежал? Или вырос, а потом сдох? Не могу вспомнить»

– Хорошо, можешь войти, - сдался Марат. – Но только со мной. И только потому, что первый раз ты так круто его нокаутировала.

Алиев приложил руку к сканеру. Дверь пикнула и отворилась. Из темного коридора охотники шагнули в залитое белым светом помещение. Будто из преисподней попали в рай. Неправильный рай, где вместо ангелов был один пожиратель с красными глазами и тупой безротой мордой. Сан сделала еще шаг вперед, протягивая руку. Йорик лениво поднялся. Он не нападал, ни проявлял никакой агрессии, но врач с беспокойством заголосил:

– Что ты делаешь? Ты с ума сошла? Сан, а ну, марш отсюда.

Но прежде чем Марат решился схватить подругу поперек туловища и самолично вышвырнуть ее из камеры, пальцы девушки коснулись гладкого лба твари.

Чешуя оказалась теплой и очень приятной на ощупь, почти бархатистой. Ладонь скользнула ниже и вернулась на прежнее место. Сан гладила пожирателя, и тот, вместо того, чтобы разорвать охотницу, мирно стоял и вроде бы даже получал от неожиданной ласки удовольствие.

«Его разорвала собака. Котенка звали Крепыш, и его разорвала соседская овчарка. Злобное и тупое животное», - вспомнила Карпатова.

Через три дня после того случая у нее и случился первый приступ.

[1] Речь идет о «Пинки и Брейн» (англ. Pinky and the Brain) — американском мультсериале Стивена Спилберга о лабораторных мышах, одна из которых стала умной до гениальности, а другая глупой до смеха.

[2] Братья Пилоты— франшиза повествующая о похождениях двух сыщиков-Шефа и Коллеги, Герои мультфильмов студии «Пилот», созданные известным советским и российским детским писателем Эдуардом Успенским.

Глава 15

Каждая тень, в конечном счёте, тоже дитя света, и лишь тот, кто познал светлое и тёмное, войну и мир, подъём и падение, лишь тот действительно жил.

С. Цвейг

Мир теней

Понятия «день» и «ночь» постепенно начали стираться в моей голове. Восемь часов сна сменялись шестнадцатью часами бодрствования. Иногда что-то происходило, но в основном, все время полностью поглощала рутина в виде готовки, уборки и слежки за новостями.

Май закончился. Начался июнь. Для меня все изменения ограничились похудевшим отрывным календарем. Ползанье улитки внутри круга, от которого в голове становится пусто и начинает подташнивать.

И все-таки природа не любит однообразия. Рано и поздно огромная масса накопившегося в горах снега срывается лавиной вниз. А у меня было ощущение, что нас давно засыпало с головой.

Мы по-прежнему следили за пожирателем и нам, наконец, удалось сделать первый шаг в нужном направлении. Правда, началу движения предшествовал ряд не слишком утешительных открытий. Сначала мы долго и упорно мариновали пожирателя в темноте, но даже после недели, стоило одной из ламп внутри его тюрьмы зажечься, как смоляная тень принялась менять очертания.

Вторым неприятным сюрпризом стало то, что твари реагировали даже на самый небольшой уровень освещенности. Маленькая лампочка накаливания мощностью всего в двадцать ватт уже через полминуты приводила живую тень в состояние полной готовности, более мощные – через десять-пятнадцать. Этого времени не хватало даже на то, чтобы пересечь коридор на втором этаже. И все же кое-где мужчины установили автоматы, реагирующие на движение, которые включали и выключали свет. Например, в уборной.

И вот, спустя почти месяц с начала нашего заключения, снежная масса полетела со склона в обрыв.

– Ну, как? – Передо мной поставили кружку с чаем.

– Ходит, как тигр в клетке: туда-сюда, а потом по кругу, - устало пробормотала я, потирая лицо.

Очередная шестнадцатичасовая смена заканчивалась. Скоро должны проснуться Буровы с Яриком.

Рядом раздался вдох разочарования.

– А если мы ничего не найдем? Если они просто… непобедимы? – Никитский выглядел совершенно потерянным.

С одной стороны, ему приходилось тяжелее нас. Все-таки я с Яриком и Буровыми была знакома довольно давно, а с пожирателями мы столкнулись почти одновременно. С другой стороны, Алексей своими глазами видел смерть единственного родственника – своего брата. А горе либо закаляет тебя, либо делает как пластилин, готовым принять все, что угодно. Поэтому, когда Зи предстал перед Алексеем в своем истинном обличии, тот не убежал с воем куда подальше. Наоборот, первой фразой Никитского было: «Да, теперь все становится куда понятнее».

– Позволишь? – четырехпалая рука потянулась к голове мужчины.

Я невольно попятилась назад. Никитский с расширенными глазами, все еще нездорово бледный даже в теплом свете сияющих полос, уж больно напоминал меня саму совсем недавно. Но, в отличие от меня, он нашел силы слабо кивнуть. Это выглядело, как некая процедура посвящения, древний ритуал одного из тайных обществ. Ты клянешься служить интересам ложи? Твой Мастер – страх, твоя цель – уничтожить само Зло. Ты готов больше никогда не увидеть солнечного света? Ты готов…