Закончив с ужином, Гарри украдкой огляделся по сторонам и столкнулся с пристальным взглядом спектрально-астральных очков Полумны. Девушка помахала ему пучком укропа и вернулась к еде. Внимание остальной женской части Хогвартса было приковано к красавцу-Седрику. Гарри на какой-то момент даже показалось, что не только женской. Временами Гарри сам ловил любопытные взгляды со стороны преподавательского стола. Профессор Дамблдор, похоже, следил за каждым учеником. Заметив, что тарелки почти опустели, а дети начали переговариваться между собой, Альбус поднялся со своего места и вновь обратился к ученикам:

— Ну, раз мы сыты, самое время разойтись по уютным гостиным. Деканы вас проводят, но сперва я хочу напомнить, что подвал Хогвартса является запретной территорией для всякого, кто не желает умереть мучительной смертью… и для вас, мисс Уоррен, тоже!

Девочка с длинной чёлкой всхлипнула.

— Что может быть лучше, чем спеть гимн Хогвартса перед сном? — продолжил директор.

— Да что угодно, — беззвучно процедил сквозь зубы профессор Снейп. Сидящая по правую руку от него Помона Спраут горестно вздохнула. Тем временем Дамблдор, к ужасу деканов, подал знак Филчу, который весь сегодняшний вечер вынужденно исполнял роль диджея с граммофоном. Старший Уизли оживился, когда шипение пластинки сменилось торжественной мелодией. Фред Уизли был любимым пациентом Альбуса Дамблдора. Он провёл в Хогвартсе долгих пять лет, но так и не избавился от раздвоения личности. Главврач уже отчаялся вылечить парня, но всё равно решил опробовать на рыжем новый метод лечения. Фред с детства любил розыгрыши, а его альтер-эго Джордж увлекался фокусами. Обе личности старшего Уизли как нельзя кстати подходили на роль волшебника. Рыжему поручили спеть гимн на праздничном ужине, и он с энтузиазмом согласился. Выждав три такта, Фред встал и, положа руку на сердце, запел, умудряясь исполнять одновременно две партии, отчаянно фальшивя:

Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс,

Излечи нас от чего-нибудь!

Молодых и старых, лысых и косматых,

Местами адекватных, но не в этом суть.

В головах давно гуляет ветер,

Видим то, что людям не дано,

Но когда нас кто-то рассекретит,

Говорим, что с ними заодно.

Если что забудем, ты уж нам напомни,

Если мы не знаем, просто объясни.

Сделай все, что сможешь, наш любимый Хогвартс,

Только, умоляем, не дай с ума сойти!

На втором куплете под давлением директора деканы присоединились к пению. Надтреснутый голос Флитвика, высокий голос профессора Макгонагалл, обречённый бас Северуса и приятное сопрано декана Пуффендуя в сочетании с пением Уизли породили на редкость противное звучание. Рон и Гарри отстукивали вилками ритм, не зная слов. Полумна конспектировала текст павлиньим пером, непонятно откуда взявшимся в её руке. На последнем куплете откуда ни возьмись появилось четверо людей в белых одеждах. Они проворно собирали опустевшие тарелки и бесшумно исчезали, чтобы через мгновение появиться вновь.

— Кто это? — громким шёпотом спросил Гарри у Фреда-Джорджа, указывая на мужчину средних лет с бородкой, убирающего тарелки со стола Гриффиндора.

— Это Ник, привидение нашего факультета. Не обращай внимание, он не опасен, — ответил рыжий, широко улыбнувшись Поттеру.

— А у других факультетов тоже есть привидения? — заинтересовался Гарри, оглядевшись по сторонам.

— Конечно! — вмешался в разговор Рон. — У Когтеврана это Дама, у Слизерина — Барон, а у Пуффендуя — Монах.

— Странные имена, — пробормотал Гарри, наблюдая, как с соседних столов проворно исчезают пустые тарелки.

Конечно же странные! Юный Поттер и не подозревал, что столы накрывают завсегдатаи исправительных заведений: скупщик краденого — цыган по кличке Кровавый Барон, невзрачная проститутка из Албании — Серая Дама, церковный мошенник — Толстый Монах и наркоман Ник, которому периодически сносит башню. Доктор-профессор Снейп много раз просил Альбуса убрать их из Хогвартса, но Дамблдор лишь добродушно улыбался и говорил, что надо верить в лучшее. Как бы то ни было, своё дело эти четверо знали хорошо — посуда со столов исчезала как по волшебству. Первыми, как всегда, исчезли серебряные ложки со стола Слизерина.

Деканы покинули преподавательский стол и позвали учеников за собой. Мрачноватые коридоры Хогвартса освещались тусклыми лампами. Гарри, Рон, Фредоджордж и Короста следовали за профессором Макгонагалл на третий этаж. По пути старший Уизли хвастался, что очень хорошо знает Хогвартс и может показать секретные ходы из школы. Гарри сказал, что тот просто рисуется. Тогда Фредоджордж нырнул в какую-то дверь незаметно для декана и, лучезарно улыбаясь, появился на её пути этажом выше, заставив старушку схватиться за пузырёк валерьянки. Гарри и Рон пришли в восторг от этой выходки, а репутация Уизли-старшего в их глазах выросла в разы.

Идти пришлось довольно долго. Мальчики уже зевали и тёрли глаза, когда Минерва привела их на третий этаж. На нём располагалось несколько комнат. Первой оказалась просторная гостиная с телевизором и уютными креслами. Приветливо кивнув полной женщине в розовом халате, поливающей цветы, Макгонагалл показала мальчикам их спальню. В тесной комнате стояло четыре кровати, две тумбочки и платяной шкаф. Окна украшали некогда бордовые шторы, а на полу красовался красный ковёр с парой пятен непонятного происхождения. Багаж учеников уже доставили, и он занимал изрядную долю без того скудного пространства. Пройти к кровати у окна смог только щуплый Гарри. Переодевшись, он с наслаждением растянулся на белых, пахнущих хлоркой простынях и почти сразу же уснул под монотонный бубнёж братьев Уизли. Короста расположился на относительно чистом участке ковра, свернувшись калачиком, а братья Уизли заняли соседние кровати напротив Гарри.