Профессор Адамс закончила лекцию, и я шепнула Мейсону:

— Если я расскажу тебе кое-что, обещаешь, что отреагируешь как надо?

— Ну да, ты можешь рассказать мне всё, что угодно.

Класс начал расходиться, и я бегло посмотрела туда, где сидел Ной. Он уходил со своими дружками. С тех пор, как я увидела его с Райдером и Пейдж, он не разговаривал со мной.

Мейсон собрал свои учебники и принялся ждать, пока я сделаю то же самое.

Я засунула свои вещи в рюкзак и попыталась заговорить небрежным тоном:

— Мы с Райдером встречаемся.

Он напрягся.

— Вы что?

— Встречаемся, — я спустилась по лестнице аудитории.

Мейсон последовал за мной, но тон его был натянутым:

— С Райдером.

— Угу, — я вышла из классной комнаты и ускорила темп, желая выбраться наружу, подальше от людей, которые могли подслушать всё, что он собирался мне сказать.

— Как именно это произошло? — он толкнул тяжёлую металлическую дверь и придержал её для меня.

— Мы много разговаривали в последнее время. И каждую ночь на этой неделе мы провели вместе, — я проскользнула мимо, бросив на него взгляд.

— Что? — выпучил глаза Мейсон.

— Не в том смысле, — у меня загорелось лицо, и я огляделась. — Я имею в виду, мы ужинаем, тусуемся и всё такое. Встречаемся.

— Он твой парень?

— Нет, просто... встречаемся. Сейчас.

Мы было влились в поток тротуарного движения, но Мейсон остановился и скрестил руки на груди.

— Мне это не нравится.

Я закатила глаза и повернулась к нему.

— Тебе и не должно нравиться. Но ты спросил, и я отвечаю тебе. А вовсе не прошу твоего одобрения или позволения.

Его руки безвольно упали по бокам.

— Я просто не хочу, чтобы ты пострадала.

— Не думаю, что в его намерения входит причинить мне боль, но вот, что касается отношений: иногда всё получается, а иногда нет. Никогда не узнаешь, пока не попытаешься, — я пожала плечами. — Мне бы хотелось, чтобы ты порадовался за меня, но если ты предпочтёшь больше ничего не слышать, то я это уважаю.

— Нет. Это не... Дерьмо. Я не хочу, чтобы ты хранила от меня секреты. Послушай, если ты счастлива, то и я счастлив. Но если он навредит тебе...

— Мейсон, ты должен дать мне поступить по-своему. Что значит, что ты не можешь ему угрожать, — я положила руку ему на плечо. — Я ценю твою заботу. Правда, ценю, но если это ошибка, то только моя. И сейчас я по-настоящему счастлива. Он мне очень нравится.

— Эй, — Райдер появился откуда ни возьмись и обнял меня за талию. — Хочешь перекусить?

Я опустила руку, задумавшись о том, как много из нашего разговора он слышал.

— Конечно.

— Присоединишься?

С намёком на угрюмость, Мейсон уставился на Райдера.

Я замерла, потому что напряжение, исходящее от него, было ощутимым.

Мейсон взглянул на меня, и когда наши глаза встретились, его плечи поникли.

— Не-а. Мне нужно на работу. Увидимся, Бринли.

Он ушёл, а я так ничего и не сказала о том, что у него не было работы до четырёх. Может, когда-нибудь наступит тот день, когда мы сможем позависать втроём. Но сегодня явно не он.

Несмотря на то, что всё вышло не так, как мне хотелось, я улыбнулась Райдеру, радуясь, что он, по крайней мере, попытался завязать дружеское общение.

— Спасибо.

Его взгляд перепорхнул на меня.

— За то, что позвал его.

— Он же твой друг. И он о тебе заботится. Я ничего не имею против этого парня, хотя мне кажется, что это не взаимно.

— Он хочет лучшего для меня.

— Как и я, потому я и не планирую вытеснять его из твоей жизни.

— Я знаю. И он тоже скоро поймёт это.

«Лучше раньше, чем поздно», — надеялась я. Дружба с Мейсоном была слишком важна для меня, чтобы её потерять, но и от Райдера я не была готова отказаться. Мне хотелось, чтобы они оба присутствовали в моей жизни, но я не знала, как и возможно ли это вообще.

***

После обеда Райдер проводил меня до общежития.

— Что будем делать сегодня вечером?

— Мне всё равно. Что... — зазвонил мой телефон, прервав меня. Я взглянула на экран. — Странно, — пробормотала я.

Мама никогда не звонила мне. Особенно в это время суток.

— Прости, мне нужно ответить, — я поднесла телефон к уху. — Привет, мам.

— Бринли, твоя бабушка в больнице.

— Как? — пульс ускорился, а ладошки стали липкими. — Что произошло?