Возле его стана собралась кучка воинов. Два мечника крепко держали загорелого мужа - темноволосого, рослого грека. На его белый хитон, застегнутый золотой фибулой (*пряжка), был наброшен короткий, бледно-голубого цвета, плащ.

Владетель остановился.

– Кто это?
– резко спросил он у столпившихся.

– Мы поймали этого человека, когда он крался к твоему дому, владыка, - отвечал еще совсем юный военачальник.
– Прикажешь казнить его немедленно?

– Выслушай меня, светлейший, - закричал плененный, - и не пожалеешь! Имя мое Линос, и я пришел к тебе с благими вестями!

Архонт сморщился.

– С благими вестями, говоришь? Введите его в мой шатер, - велел он собравшимся.
– И оставьте нас.

– Но, мудрейший, - юноша растерялся.
– Что, если он задумал недоброе?

– Тогда у меня есть еще шесть братьев на этот случай, - криво улыбнулся Местор.
– Он должен понимать, что в таком разе живым отсюда не выйдет. Не так ли... Линос?
– царь оглядел того с ног до головы.
– Входи, и присоединяйся к моему столу.

– Благодарю, о великий, - грек наклонил голову и вошел в царский стан.

Правитель предложил бывшему пленнику собственный обед - спелые фрукты на серебряном блюде и летнее смородиновое вино. Линос с видимым удовольствием разделил трапезу с архонтом. Наевшись вдоволь, грек отпил из резного кубка и произнес, глядя Местору прямо в глаза:

– Я знаю, как разгромить афинян.

Местор порадовался своей предусмотрительности: Линос рассказал ему замечательные вещи.

Под водами Эгейского моря, недалеко от места высадки флота атлантов, существует целая сеть подземных пещер. Они тянутся на тридцать стадий и проходят прямо под центром акрополя, забирая к северной стороне холма, где находятся воинские жилища. Дважды в сутки отлив обнажает морское дно, но только в новолуние воды отпускают сушу настолько, что вход в земные полости становится виден. В это время любой может войти в них и добраться до сердца Афин.

В самом городе выход завален камнями из-за давнего землетрясения, и потому считается неприкосновенным - ни взрослым мужам, ни малым детям не разрешено бывать в тех местах. Но Линос клянется, что завал нетрудно разобрать - он собственными руками убрал несколько камней и проник внутрь.

Местор закончил говорить и сел за стол. Братья некоторое время молчали, затем слово взял Эласипп.

– Если о ходе известно греку, почему бы о нем не ведать еще кому-нибудь?
– спросил архонт, дергая свою короткую бородку.
– Не ждет ли нас внутри хитрая ловушка?

– Без знания города туда лучше не соваться, - поддержал его близнец Мнесей.
– Пусть этот человек нарисует нам подробный план - тогда и посмотрим, насколько он ценит свою шкуру и шкуру тех, с кем вырос.

– И какую же награду потребует предатель взамен?
– задумчиво вопросил осторожный Диапреп.

– Лучше всего немедленно выставить стражу на берегу, - подал голос Азаэс.
– Если туда можем войти мы - значит, оттуда могут выйти и наши враги.

Местор согласился с ним.

– Отправлю людей сразу после совета, - пообещал он.
– Линос клянется, что о пещерах не знает никто. Он обнаружил их, будучи еще совсем малым ребенком, и вот теперь его знания пригодились. В качестве награды грек просит женщину.

– Женщину?
– удивился Амферей.
– Предупреди его сразу, что наши атлантки весьма разборчивы и мужчин с низким греческим происхождением в супруги не берут.

За столом грянул хохот. Смеялся в свою бородку Эласипп, звонко хихикал Мнесей, громко гоготал Азаэс. Даже сам Местор позволил себе улыбнуться. Дождавшись, пока архонты возьмут передышку, он ответил:

– Линос утверждает, что один из афинских богатеев увел у него невесту. Он согласен нам помочь, если мы пообещаем ему вернуть девушку.

– Это вряд ли, поскольку, скорее всего, она уже не девушка, - серьезно сказал Амферей.
– А ты, Местор, будешь проводить церемонию?